Уже при входе в квартиру последнего он услышал громкий голос Скиннера, звучавший трагически и подчас переходивший в вопль.
— Нам, шер, шовершенно невозможно там оштаватша! — гремел Скиннер. — Мы вшо ждали, не будет ли лучше, а дела идут все хуже, шер. Не одни только оши, шер, там теперь завелишь уховертки вот такой величины, шер! (При этом Скиннер протянул руку, а другою отмерил еще половину своей грязной груди). Мишшиш Шкиннер лишилась чувштв, когда увидала такую! А крапива — во, шер! На ней теперь во какие колючки, а хмель, который рош под окнами, ведь он нынче ночью чуть не жадушил мишшиш Шкиннер череж окно. А вшо это от вашего порошка, шер. Где ни прошипеть его немножко, там вшо и раштет и раштет, да так, что я никогда не видывал. Нет, шер, мы никак не можем дожить там до конца мешяца! Шовершенно невожможно! Наш ешли оши не жажалят, так хмель жадушит! Да и не выберещша потом из травы! Нет, шер, вы не можете шебе предштавить…
Увидав профессора Редвуда и раскланявшись с ним, Скиннер продолжал:
— Да почем еще жнать, не появятша ли крыши, шер? Я вот о чем больше думаю. До ших пор мы еще не видали больших крыш, но ведь почем жнать? Уховерток-то мы видели… две их было… с большую щуку величиной, шер… А тут оши, а вот — хмель… Ош-то я шам шлышал, шер, и видел швоими глажами… Я и теперь тряшушь, шер, как подумаю о мишшиш Шкиннер! Хмель-то ведь так жаплел вшо кругом, что череж него и не проберешьша… точно жмеи… а она и не жаштрахована…
— А как цыплята? — спросил Бенсингтон. — Живы они?
— До вчерашнего дня мы их кормили, шер, а нынче не пошмели. Оши жужжат так, што шлушать штрашно. Дюжинами, шер, налетели, и величиною с добрую утку. Я говорю жене: «Пришей, — говорю, — мне пуговицы, надо ехать в Лондон, к миштеру Беншингтону, а ты, — говорю, — оштавайшя в комнате и не выходи никуда, пока не вернушь. Да и окна-то, — я говорю, — жакрой поплотней»…
— Если бы вы не были так непростительно неаккуратны…
— Ах, не говорите этого, шер! По крайней мере не теперь, когда у меня шердце болит за мишшиш Шкиннер! У меня не то на уме. Подумайте о крышах! Что, ешли они шъели мою штаруху, пока я тут!
— И ведь ни одного-то измерения вы не сделали для кривых роста! — укоризненно вставил профессор Редвуд.
— Не до того было, шер! Ешли б вы жнали, школько нам пришлось терпеть, мне и мишшиш! Целый мешяц. Не до того была! Это оши, клещи, хмель — я не помню, говорил ли я вам…
— Да, вы уже обо всем рассказали, — прервал Редвуд. — Дело в том, как теперь быть? — сказал он, обращаясь к Бенсингтону.
— А мы-то что же будем делать? — спросил Скиннер.