— Он, как видите, поймал меня на неосторожно сказанном слове. Ну, а затем он начал вычислять, сколько будут стоить брюки для подростка двадцати с лишком футов ростом. «По самой дешевой расценке, — говорит, — десять фунтов»… Чудак этот Катергам! Ужасно мелочен… «Плательщики податей, — говорит, — должны с этим считаться. Да, наконец, — говорит, — нужно же иметь в виду и родительскую власть». Вот это все тут — два столбца, — прибавил Уинклс, подавая Бенсингтону газету. — «Каждый отец, — говорит, — имеет право воспитывать своих детей в соответствующих его званию размерах».
Пройдясь по комнате, Уинклс продолжал:
— А потом Катергам перешел к вопросу о приспособлении школьных зданий и обстановки, о стоимости хотя бы одной только школьной мебели. И все это с цифрами… «Ну, и чего же, — говорит он, — мы добьемся? Создадим пролетариат, состоящий из голодных гигантов? Вообще, — говорит, — если это дикое предложение относительно школ и не пройдет, то все-таки Гераклеофорбия — вещество вредное: один раз его попробовав, вы уже не в состоянии будете без него обойтись»…
— Да, это верно, — вставил Бенсингтон.
— «…А тут еще, — говорит, — с ним обращаются неосторожно и плодят гигантских животных». Короче — он предлагает основать Национальное Общество Охраны Нормальных Размеров Человеческого Организма! Курьез, не правда ли? А вот на такие-то курьезы публика особенно падка.
Но что же они собираются делать? — спросил Бенсингтон.
— Основать общество и агитировать, — ответил Уинклс, пожав плечами. — Они хотят добиться запрета производства или хотя бы свободной продажи Гераклеофорбии. Я уже писал об этом. Доказывал, что Катергам слишком преувеличивает значение нашей Пищи, но это никого не убедило. Удивительно, как все восстают против нас!.. Вот и Национальное Общество Трезвости образовало отдел умеренности по отношению к росту.
— Гм! — произнес Бенсингтон.
— Положим, надо было ожидать чего-нибудь подобного после всех этих происшествий, — прибавил Уинклс, берясь за шляпу. — Слишком уж необычны они были.
Поколебавшись немного, он наконец ушел.
Бенсингтону было ясно, что у Уинклса есть какая-то очень нужная для него задняя мысль, которую он боится высказать, но раз, при Редвуде, эта мысль проскользнула в разговоре.
— Ну что, как дела? — спросил Уинклс, входя и потирая руки.
— Да вот, мы вдвоем готовим доклад.
— Королевскому обществу?
— Королевскому обществу.
— Гм! — сказал Уинклс задумчиво, направляясь к камину. — Гм!.. Но… следует ли это делать?
— Следует ли делать что?
— Опубликовывать ваше открытие.