— Как же иначе? Мы ведь не в средние века живем, — сказал Редвуд.
— Так-то оно так…
— И Коссар говорит, что это необходимо сделать в интересах науки.
— В большинстве случаев, разумеется! Но ведь это — случай исключительный.
— Мы обязаны изложить все подробно Королевскому обществу, — сказал Редвуд, и Уинклс на этот раз не стал настаивать, но воспользовался первым же предлогом, чтобы возобновить разговор.
— Ваше открытие совершенно исключительное, — сказал он.
— Это все равно, — отвечал Редвуд.
— Ну, знаете ли, им легко злоупотреблять даже с преступными целями, как полагает Катергам, и потому следовало бы хранить в тайне состав Пищи…
Редвуд молчал.
— Даже простая небрежность — и то, как мы видели… Не лучше ли сконцентрировать производство Гераклеофорбии в одних руках и назначить наблюдательный комитет из лиц, достойных доверия…
Редвуд с неудовольствием заявил ему, что не видит пока в этом надобности.
Между тем, среди широкой публики Уинклс сделался главным авторитетом по вопросу о «Пище для рекламы», несмотря на свое неполное с нею знакомство. Он писал письма и статьи о ее употреблении, делал в медицинских обществах и клубах доклады, говорил в частных кружках, всюду выставляя себя главным инициатором и вождем всего дела. В брошюре своей «Правда о „Пище для рекламы“» (с легкой руки «Панча», теперь все ее так называли) он свел все хиклиброуские происшествия почти к нулю и доказывал, что значение Пищи слишком преувеличивается, что дети от нее растут действительно, но что глупо было бы считать этот рост безграничным. До тридцати семи футов никто не дорастает, конечно, — это преувеличение.
В интимном кружке Бенсингтона все, наконец, ясно поняли, что Уинклс добивается сохранения состава Гераклеофорбии в тайне и деятельного участия в ее изготовлении и продаже. И Редвуду, и Бенсингтону он постоянно говорил, что «Пища богов» — великое дело, что она открывает большие перспективы, но что «надо же, наконец, обставить ее приготовление надлежащим образом». В один прекрасный день он даже решился прямо спросить, как приготовляется Гераклеофорбия.
— Мы обдумали ваши слова, — сказал Редвуд.
— Ну и что же? — спросил Уинклс, видимо, обрадовавшись.
— Вы правы: Гераклеофорбия — такое вещество, которым легко злоупотреблять.
— Но… но какое же отношение имеет это к моему вопросу? — спросил опешивший Уинклс.
— Прямое, — сухо ответил Редвуд.
Два дня Уинклс обдумывал этот ответ, а на третий явился к Редвуду и заявил, что не может кормить его сына порошками, состава которых не знает. Это было бы равносильно размахиванию ножом в темноте. Теперь в свою очередь задумался Редвуд.