Одно дело, что мы с Фридой похитили деньги, которые он хотел сохранить на тот случай, если жизнь прижмет его, и совсем другое, более серьезное, что мы, буквально, похитили его молодую жену. Предупреждать его теперь было уже поздно.
— Как прошла поездка? Благополучно? — спросила Фрида. Виноградники вдоль дороги летели мимо, точно искалеченные изуродованные сучья. Мы сделали круг, чтобы показать жене Франка частицу идиллии, о которой все мечтают.
— Все было замечательно! Я приехала в Стокгольм на поезде. Оттуда на самолете — в Копенгаген, а дальше, ты уже знаешь.
— Должна напомнить тебе об одной вещи, — немного смущенно сказала Фрида.
— Слушаю.
— Очень важно, чтобы тебя не выследили те, кто тебе звонил. Ты понимаешь?
— Конечно! Я не идиотка!
— Если Франк нападет на наш след, то вымогатели тут же здесь появятся.
— Тебе ничего не угрожает. Ведь они охотятся за мной, — сказала жена Франка.
— Я знаю. Но мне не хотелось бы иметь дело с разгневанным супругом.
— Франк не бывает разгневанным! — воскликнула его жена, словно была его адвокатом.
Я чуть не поддержала ее, сказав, что Франк, если и не всегда со всем соглашается, то, во всяком случае, всегда проявляет сдержанность при любом несогласии.
— Прекрасно! Но пока мы путешествуем вместе, он не должен видеться с тобой, это наше условие.
— Хорошо, — немного задумавшись, сказала жена Франка.
— Ладно, сейчас ты от него свободна. Теперь ты можешь найти себе более молодого человека с крепкими мышцами.
— Не забывай, что Франк был чемпионом по плаванию, — сказала его жена почти оскорблено.
Я чуть не прибавила: «И вообще, он мужчина хоть куда», имея в виду свой опыт. Но, разумеется, я ничего не сказала. Я предполагала, что меня ждет еще много случаев, когда мне придется помалкивать о моем близком знакомстве с Франком. Все должно было выглядеть так, как будто я ни разу в жизни не перекинулась с ним ни словом. Мне становилось дурно при одной мысли о том, что я могу проговориться. Монополия на высказывания о Франке принадлежала только его обманутой жене.
— Как мне называть тебя? — спросила я только для того, чтобы увести в сторону свои мысли.
— Но ты же знаешь мое имя!
— Конечно, знаю. Но как мне называть тебя во время нашей поездки?
Она откинула голову и засмеялась. Если б я не боялась клише, я бы сказала, что ее волосы золотым занавесом упали на подголовник. Но, держась ближе к медицинским определениям, следовало бы сказать, что солнечный луч упал на массу волос, состоящую из миллионов отдельных волосков, каждый из которых рос из своей сальной железы. Никогда в жизни я не видела таких красивых волос. Даже в роликах, рекламирующих шампунь.