Я не ответила.
— Ты должна писать о жизни, не думая о том, что это может тебя скомпрометировать, разоблачить или выставить в невыгодном свете. Не думать о том, что это может повлиять на отношение к тебе окружающих. Даже если кое-кому, кто, возможно, не смеет признать собственную жизнь, не понравится то, что ты им преподнесешь, у тебя должно хватить смелости преподнести им это. Ты должна доверять первой же мелькнувшей у тебя мысли. Той, которая позволит тебе в нужное время найти нужные слова. Ты должна разрешить читателю принять или не принять твой рассказ, ужаснуться и разгневаться. Пусть он отложит книгу, потому что ему не нравится то, что ты ему даешь. Это его дело, не твое. Может быть, читателю важно презирать кого-то. Или ненавидеть. Даже сперва любить, а потом ненавидеть. Или наоборот. Пиши о том, о чем вообще невозможно написать в совершенстве. В действительности абсолюта не существует, но вымыслу нет до этого дела. Ты должна написать о снах, о которых никто не просит тебя писать. Только так ты сможешь вызволить нас из подвала, — закончила Фрида.
Мы остановились на площадке для отдыха. Поставили машину под кленами с видом на три зеленых контейнера для мусора. Там мы съели взятые с собой бутерброды и запили их горьким кофе из «Гранд Отель Европа».
— Поедим по-настоящему, когда приедем домой, — сказала Фрида, изучая карту. — Пойдем прямо в ресторан «Зорба» и там поедим, мы заслужили хороший обед.
Я представила себе этот греческий ресторан и почувствовала запах скампи[16] на шампуре и вкус аниса в бокалах, налитых нам в честь возвращения. Увидела портрет Че Гевары на полке с рюмками и маленькими бутылочками, словно речь шла о посещении какого-нибудь старого родственника.
— Так мы и сделаем, — согласилась я и вытащила зонтик, сунутый за сиденье после предыдущего посещения уборной.
Через несколько минут мы выехали на шоссе. «Дворникам» на стекле приходилось справляться с настоящим водопадом. Старое восточногерманское покрытие дороги поглощало огни идущих навстречу машин, и деревья черной стеной нависли над правой полосой. Ничего не стоило врезаться в чужую машину.
— Я должна кое в чем тебе признаться, — сказала Фрида.
— Слушаю.
— Я позвонила Франку в магазин. Никто не снял трубку.
— О чем это ты?
— После этого я позвонила его матери и выдала себя за его партнера по бизнесу. Она сказала, что Франк не был у нее уже довольно давно и попросила меня позвонить ему домой. И даже дала мне номер его телефона.
— Фрида! — воскликнула я, чувствуя, что дорожно-транспортное происшествие совсем близко.