Они попытались заглянуть поверх занавесок, но те висели чересчур высоко. Хейз подошел к двери. Она оказалась запертой.
– Что будем делать? – спросил он. – Я звонка не вижу, а ты?
– Я тоже. Стучи по стеклу.
– Боюсь, разбужу всю округу, – сказал Хейз.
– Давай-давай.
Хейз постучал по стеклу. Потом выжидательно посмотрел на Кареллу. Постучал еще раз. Наконец, взявшись за дверную ручку, затряс дверь.
– Не снимите дверь с петель, – раздался чей-то голос.
– Ага! – пропел Карелла.
– Кто там? – спросил голос за дверью.
– Полиция, – ответил Хейз.
– Что вам надо? – спросил голос.
– Мы хотим поговорить со «Счастливыми ребятами», – ответил Хейз.
– Одну минуту, – отозвался голос за дверью.
– Идиотство какое-то, – только и успел прошептать Хейз Карелле, как дверь открылась. Человеку, стоявшему в дверях, было, по меньшей мере, лет девяносто. Он опирался на палку и злыми прищуренными глазками всматривался в детективов, с шумом вбирая воздух в свою впалую грудь. Рот у него подергивался, глаза часто-часто моргали.
– Предъявите, – приказал он.
– Предъявить что, сэр? – спросил Карелла.
– Ваши удостоверения.
Карелла, открыв бумажник, показал удостоверение. Старик, вглядевшись, вдруг спросил:
– Вы не из полиции Нью-Эссекса?
– Нет, сэр.
– Я так и подумал, – сказал старик. – Что вам угодно?
– Вчера убили Джорджа Лассера, – ответил Карелла. – Насколько нам известно, он принадлежал к...
– Что? Что вы сказали?
– Я сказал, что Джорджа Лассера...
– Мистер, со старым человеком не следует шутить.
– Мы не шутим, сэр, – сказал Карелла. – Вчера во второй половине дня Джорджа Лассера убили.
Стоявший в дверях старик еще несколько секунд молча переваривал эту новость, а потом, кивнув головой, вздохнул и сказал:
– Меня зовут Питер Мэйли. Входите.
Лавка была оборудована именно так, как Карелла и предполагал. Возле одной стены расположилась пузатая черная печка, над которой висело несколько полковых флагов и групповой снимок утомленных в боях солдат, сделанный где-то под Эль-Кани. У противоположной стены напротив печки стоял старый диван, рядом несколько обветшалых кресел. В углу был включенный телевизор, который смотрели два каких-то мрачных старика, не обративших внимания на вошедших в помещение Хейза и Кареллу. «Счастливые ребята», по-видимому, находились в состоянии какого-то сонливого уныния, присущего только им одним, и больше никому. Более мрачное сборище людей, чем этот клуб, трудно было себе представить. По явление улыбки на лице, подумалось Карелле, наверное, влекло за собой немедленное исключение из клуба.
– Вы «Счастливые ребята»? – спросил он у Мэйли.