Смерть и золото (Смит) - страница 79

Почти в тот же самый момент, когда плот с этим грузом отошел от борта шхуны, ее дизель включился и взревел, якорная цепь застучала в клюзе, и Пападопулос скомандовал сбросить линь, закрепленный за плот.

К тому моменту, когда Вики соскочила на хрустящий песок, «Иронделль» уже быстро уходила через горловину бухты, распуская свои белые паруса и подставляя их вечернему бризу. Все четверо стояли на берегу в сгущающихся сумерках и смотрели вслед судну. Никто не махал рукой, но все ощущали неопределенное чувство потери. Конечно, это вонючий невольничий корабль с пиратской командой на борту, но он был их единственной и последней связью с внешним миром. «Иронделль» миновала скалы у входа в бухту и, поймав парусами полный ветер, стремительно заскользила вперед, прочь от берега, а оставшийся после нее маслянистый кильватерный след еще долго виднелся на поверхности воды.

Джейк первым нарушил молчание и рассеял чары охватившего их ощущения одиночества.

– Ну ладно, детки. Давайте сооружать лагерь.

Они высадились на совершенно открытом берегу между руинами города и уходящей в глубь материка равниной, и теперь вечерний бриз гнал пыль и мелкие камешки по их ничем не защищенной стоянке.

Джейк нашел неглубокую впадину, прикрытую сбоку руинами, и они перегнали машины туда и поставили, окружив ими лагерь.

Развалины старых домов были забиты горами нанесенного ветром песка и густо заросли верблюжьей колючкой, перекрывавшей узкие улицы. Пока Джейк и Грегориус проверяли заправку машин и уровень масла в моторах, а Гарет оборудовал место для костра под защитой каменной стены, Вики отошла в сторонку, изучая в сумерках окружающие руины.

Далеко она не ушла. От разрушенных домов исходило хорошо ощутимое чувство опасности и человеческих страданий, хотя их разрушили и сожгли более века назад. От этого у нее по коже поползли мурашки, но она продолжала осторожно продвигаться вперед по узкому переулку, который наконец вывел ее на открытую площадь.

Инстинкт подсказал ей, что это была торговая площадь невольничьего города, и она представила себе длинные ряды закованных в цепи людей. Вокруг до сих пор сохранялось нечто вроде ауры, оставленной их страданиями. Она подумала, как выразить это словами и запечатлеть на бумаге, чтобы заставить читателя прочувствовать, что ничего здесь так и не изменилось. Теперь вот опять всепоглощающая жадность одной нации заставляла ее нападать на другую, стремясь заковать ту в цепи рабства; теперь снова сотни тысяч человеческих существ будут вынуждены на собственном горьком опыте познать такие же страдания, какие когда-то испытывали в этом городе несчастные рабы. Да, она непременно должна об этом написать, решила Вики, она просто обязана выразить то чувство негодования и отчаяния, которое ощущала сейчас, и донести его до цивилизованных народов мира.