– А как же, барин, – неужели мы образования не понимаем… Двоих седоков, бывало, в Москве везёшь, – каких-то слов не наслушаешься… Вот и запоминаешь… Я, ведь, способный, понятливый… А вот только не мог я от господ добиться, что такое обозначает: «Милодия?..» Такое мне всё неподходящее объясняли… А слышал я это слово в Москве, – седока вёз, купца, так надо полагать из провинции, приезжий… с ним ехала девица, он ей рассказывал: «Наш городок маленький, а торговля – правтическая». А потом и говорит ей: «Что это у тебя, Лизынька, в лице за милодия какая-то?.. Даже как будто отвратительно смотреть!..» А она ему отвечает: «Вот, – говорит, – вам не нравится, когда я невесёлая бываю, а сами уезжаете, оставляете меня без всяких последствий»… А купец стал её попрекать: «Ты, говорит, такая-то была и этакая!..» Эх вы, милые, виноходцы!..
Тяжёлым гнётом ложилось на душу это множество наносных, искажённых слов в речи простого русского человека. Я понял, что Илья имеет пристрастие к мудрёным словам, которые с завистью ловит и старается запомнить, искажая и понимая их по своему и очень гордится тем, что он знает мудрёные слова. «Бедный Илья!.. – думалось мне, – что, если бы его любознательность была направлена по хорошему руслу?»
Ехали несколько минут молча. Дорога шла полем.
– А вона деревня моя, – огоньки-то светятся!.. Пожар был у нас недавно, – ужасти какой!.. В одной избе, у Митрия-кузнеца чуть двое ребят не сгорели… Совсем изба-то кругом в огне была… А то ещё у нас в полку была история…
– Подожди… Как же детей-то спасли… из огня?..
– Бог помог, – я водой окатился, да кинулся, и вынес обоих…
– Ты?.. В огонь кинулся?.. Обжёгся?..
– Говорю: Бог помог… Только волоса подгорели… Так вот, барин, – была у нас в полку история… Захотелось нашему генералу на высшую должность… Дела!.. В каких чинах – и то какая перегордия одолела!.. Зависть-то!.. Сделали сюжет… Чтобы на образец был полк!.. Такие строгости пошли, – никаких не стало возможностей…
– Т-пр-ру!..
Осадил вдруг Илья лошадей:
– А ведь мы, барин, приехали!..