Она сделала усилие замаскировать жалость к себе и превратить все в шутку.
- Мужчинам этого не понять.
Уна снова льстила себе. Даже в откровенной пижаме ее тело было не более привлекательно, чем кирпич. Я устроился на неудобном стуле и сказал:
- Вы слишком восхищаетесь мужчинами.
- Они - восхитительное племя. Итак?
Она смотрела на меня сверху вниз и ее изменившийся тон указывал, что время отведенное на комедию, истекло.
- Я должен отчитаться. Почему бы вам не сесть?
- Если вы настаиваете.
Стул был слишком высок для нее, и ее ноги болтались над полом.
- Давайте.
- Прежде, чем я начну "давать", нужно пролить свет на несколько вопросов.
- Что это означает?
Она так подчеркнула каждое слово, что они прозвучали гнусаво.
- Один раз вы мне солгали - насчет кражи драгоценностей.
- Вы считаете меня лгуньей?
- Я вас спрашиваю.
- Вы с ней говорили?
- Не совсем так. А разве при этом могло обнаружиться, что вы лгунья?
- Не пытайтесь поймать меня на слове, мне это не нравится. Я сообщила вам причину, по которой я хочу проследить за Люси.
- Со второго раза.
- Да, со второго.
- Вы немного сказали.
- Ну и что же? Я имею право на некоторую секретность.
- Имели сегодня утром. А сейчас уже не имеете.
- Что же это такое?
В недоумении она вопрошала комнату. Ее руки сошлись и сжались, бриллианты на них встретились в красном свете, пробивавшемся из окна.
- Я плачу человеку деньги, чтобы он выполнял свою работу, а ему, видите ли, необходимо знать второе имя моего дедушки. Весьма любопытно, кстати, что его звали Марией.
- Вы очень откровенны во всем, что не имеет никакого значения. Но собственного имени вы мне так и не назвали. Я даже не знаю, где вы живете.
- Если бы это было нужно, я бы вам сказала. Что вы, собственно, о себе думаете? Кто вы такой?
- Главным образом, экс-фараон, старающийся заработать на жизнь. Продаю свои услуги на свободном рынке. Это не значит, что я продаю их любому.
- Это разговор для бравады. Я могу купить и продать вас двадцать раз...
- Меня - нет. Последуйте моему совету и займитесь классификацией. Есть мразь, которую вы сможете нанять за пятнадцать долларов в день для любой работы, кроме убийства. Убийство ценится дороже.
- При чем тут убийство? Кто говорил об убийстве?
Ее голос вдруг упал до бесплотного шепота, который жужжал и дрожал, как летящий москит.
- Я говорю. Я сказал, что оно ценится дороже.
- Но к чему сейчас говорить об этом? Какой в этом смысл. Вы разговаривали с одним из тех, о которых сейчас упомянули?
Ясно, она думала о Максфилде Хэйсе. Я сказал ей, что нет.