— О вашем прибытии будет сделан доклад в Лиге Наций, — сообщил профессор. — До связи.
— До связи, — отстучал я.
Мне просто повезло. Нашлась добрая душа, которая решила проверить сообщенную информацию и сделала это, заручившись поддержкой научных работников. Представляю, что начнется в Лиге Наций после доклада профессора Отье. Не все страны смогут принять мой корабль. Это раз. Не всем нужен я. Это два. Неизвестно, какую идеологию я привезу с собой. И почти всем нужен я, так как полеты в космос предполагает наличие сильно развитой науки и техники. Это три.
Запела "морзянка":
— Сне-жи-нин, — прочитал я. — Сне-жи-нин.
— На месте, — отстучал я.
— Ты похож на человека? — спросила меня дама.
— А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответил я.
— Я думаю, что похож, — отстучала Емля, — а ты действительно офицер?
— Да, — ответил я.
— А у тебя есть лошадь? — спросила собеседница.
— Есть, стоит рядом и ржет, — отшутился я.
— Как ржет? — спросили меня.
— Вот так и ржет, как все другие лошади, летающие в пассажирских самолетах, — ответил я.
На Емле поняли, что это шутка, но как-то очень долго понимали ее.
— Снежинин, ты усский, — спросили меня.
— Я - русский, — ответил я, — а кто такие усские?
— Усские это те, которые живут в Оссии, — сообщили мне. — Как твое имя?
— Мое имя Олег, — сказал я, — а как зовут тебя?
— Мариэтт, — отстучала девушка, — я пишу о тебе в газету и хочу быть все время рядом с тобой.
— Очень приятно. А если я такой же, как звонарь Квазимодо? — спросил я.
— У нас он называется Вазимодо, но его любили все женщины, — сообщила Мариэтт.
— И ты собираешься меня любить? — не удержался я от вопроса.
— В стране, где выращивают пони, советуют не торопиться, — ответила девушка.
— В моей стране тоже так говорят. А вдруг ты мне не понравишься? — спросил я.
Через какое-то время пришел вопрос:
— Это почему я тебе не понравлюсь? — я так и чувствовал раздражение в голосе девушки.
— Мне не нравятся любовницы вашего Вазимодо, — продолжал я интриговать.
— Я тебя ненавижу, — пропела мне морзянка и пропала. Весь эфир был забит разнотонной "морзянкой", но эта была особенная.
После этого разговора на меня стали выходить сотни радистов и предлагали начать радиообмен именно с ними. Пришлось никому не отвечать, чтобы не вызывать ненужного ажиотажа. Я отправлял официальное обращение от имени Земли, но на него никто не откликнулся, кроме Мариэтт, поэтому я и буду поддерживать связь только с ней, игнорируя всех других.
Если она действительно пишет в газету обо мне и для этого поддерживает связь, приглашая профессоров, то сейчас должно начинаться соблазнение меня всеми благами и условиями пребывания.