Молотов, Вышинский и старый друг Сталина, Серго Кавтарадзе, встречали гостей у входа. Кавтарадзе привел на прием красавицу дочь Майю. Сейчас «пионерке Майе» было уже восемнадцать. На ней было длинное падающее свободными складками бальное платье. В то время этот фасон был в моде. Андрей Вышинский заметил красивую девушку. Он протолкался через толпу и попросил ее исполнить с ним первый танец.
Молотов в тот вечер был очень весел. Он много пил и постепенно сильно опьянел. Слегка пошатываясь, нарком подошел к дочери Гарримана, Кэтлин, и, заикаясь, сказал, что она одна не похвалила его блестящий костюм. Неужели он ей не нравится? Затем члены политбюро, словно сговорившись, попытались напоить американского посла до такого же состояния, какими были сами. Анастас Микоян славился умением пить. Сейчас он, по словам Кэтлин Гарриман, обрабатывал ее отца вместе с Щербаковым, который к тому времени находился на последней стадии хронического алкоголизма.
Молотов еще держался на ногах, а вот Кларк Керр, не привыкший к подобным обильным возлияниям, упал лицом прямо на стол, уставленный бутылками и бокалами, и поранил лоб. Майя Кавтарадзе заметила американского генерала, который приехал на прием с двумя проститутками. Через какое-то время она обратила внимание на то, что все руководители исчезли, и отправилась на поиски своего отца. Она нашла его в красном зале для особо важных персон. Веселье было в самом разгаре. Улыбающийся Анастас Микоян исполнял какую-то песню сидевшей на его колене женщине явно сомнительного поведения.
На следующий день пришла телеграмма из Вашингтона. Рузвельт согласился встретиться в Тегеране через двадцать дней. «Весь мир будет следить за встречей нашей тройки…» – написал он Сталину.
Тегеран. Рузвельт и Сталин
26 ноября 1943 года генерал-полковник Голованов, которому предстояло быть личным сталинским летчиком, приехал в Кунцево. Отсюда должен был начаться долгий путь в Персию. На даче стоял крик. Сталин решил задать Берии хорошую трепку. За разносом спокойно наблюдал присевший на подоконник Вячеслав Молотов. Лаврентий Павлович с несчастным видом сидел в кресле. Его уши сильно покраснели. Сталин грозно глядел на главного чекиста.
– Вы только посмотрите, товарищ Голованов, какие у него змеиные глазки! – обратился вождь к летчику. Поводом к ссоре послужила реплика Молотова, который шутливо пожаловался, что не может читать мелкий почерк Берии. – У нашего Вячеслава Михайловича слабое зрение, а Берия продолжает присылать ему неразборчиво написанные доклады.
Эта сцена была признаком того, что вождь все больше разочаровывается в своем недавнем фаворите.