Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе (Козлов) - страница 270

Мужественное поведение главного инженера завода Н.С.Елкина в ходе волнений высоко оценил в своих недавних воспоминаниях один из активных участников событий П.П.Сиуда. В 1962 году ему было 25 лет и работал он слесарем сборщиком на электровозостроительном заводе. Описывая бездействие «начальства» на первом этапе беспорядков, Сиуда отметил, что Елкин никаких обещаний и заверений не давал, но упорно уговаривал рабочих прекратить волнения и приступить к работе[596]. По воспоминаниям П.Сиуды, никто главного инженера не избивал, хотя на суде сам Сиуда показал, «что придя на электровозостроительный завод, он увидел, как рабочие били главного инженера Елкина и в числе других потребовал прекратить избиение»[597].

Остановка поезда, тревожные гудки паровоза, крики, стихийные выступления взбудоражили завод и окрестные поселки. В водоворот волнений вливались рабочие второй смены, которая в конце концов тоже прекратила работу. Появились новые «зачинщики». 26-летний токарь В. И. Щербаков «1 июня 1962 г., явившись на работу в крепежный цех Новочеркасского электровозостроительного завода во вторую смену, к работе не приступил, выпил водки и учинил в цехе подстрекательские к беспорядкам надписи. Надписи эти были хотя и маловразумительны, но политически остры: «Коля, это начало, жди конец. Победа будет за нами» (на дверях кабинета начальника); «Привет большевикам, продавшим Россию» (на стене в коридоре)^>1.

Известия о начавшейся забастовке поползли по близлежащим заводам. Осужденный за участие в беспорядках С. Е. Ефремов (1936 года рождения, член КПСС с 1959 г., ранее не судимый, женатый, отец двоих малолетних детей, токарь НЭВЗ) рассказал, что после обеда, когда все уже бросили работу, он отправился домой. По дороге решил заглянуть на старое место работы — в инструментальный цех завода им. Никольского, «четырем рабочим рассказал о событиях на электровозостроительном заводе и с иронией заметил, что они несознательные, работают и не поддерживают рабочих электровозостроительного завода. Постояв в цехе минут 5–7, он ушел домой, а рабочие продолжали работать»^>1. Ефремова запомнили, поэтому он и получил за свои достаточно невинные разговоры жестокий приговор. Десятки людей, разнесшие по всему городу весть о забастовке на НЭВЗ, к счастью для них остались неузнанными. Но можно не сомневаться, что «оскорбительных отзывов» и призывов присоединиться к мятежному НЭВЗ прозвучало в тот день немало по всему Новочеркасску.

У остановленного поезда в ход событий вмешалось несколько весьма колоритных личностей, тут же и исчезнувших из поля зрения свидетелей. Предварительное следствие обратило особое внимание на 48-летнего грузчика Ефима Сильченкова. Жизнь этого человека сложилась неудачно. Он имел четыре судимости и с 1933 по 1953 год (с перерывом на войну, которую он от начала до конца провел в армии) сидел в тюрьмах и лагерях. «Я родился в бедной крестьянской семье Смоленской области, — рассказывал о своих злоключениях Ефим Федорович, — окончил сельскую школу (3 класса. — В.К.). В 1933 году голод выбросил меня из деревни в город, где я в поисках работы и куска хлеба был забран органами ОГПУ (обут в лапти) и назначен заочно срок 3 года… По окончании срока, ровно через 11 дней, только я успел приехать на место назначения, я также был забран и был осужден заочно… срок 5 лет. В 1941 году 30-го июня по окончании срока меня забрали на фронт… был четыре раза ранен и имел награды. Демобилизовался в звании старшины. После демобилизации… не имея опоры, куда мог бы преклонить голову и не имея достаточно собственной силы, <чувствуя> радость за Победу и горе за одиночество, я по новой стал выпивать с кем попало в публичных местах. Оконцовка опять тюрьма. 2 года. 48 г. — 10 лет и до 1953 г. Когда я был освобожден по амнистии со снятием судимостей в возрасте 38 лет, я вышел за ворота, дал клятву, что больше не быть там. Поступил на работу на электровозостроительный завод, где освоил специальность столяра, завел семью, женился. Получил хорошую квартиру, жена работала в буфете на том же заводе. Я радовался жизнью и отдыхал на том же заводе после прошлого, залечивая как душевные, так и фронтовые раны в доме отдыха или в санатории. И располагал на трудовую пенсию. Но Ростовский суд повернул обратно»