— Не соблаговолите ли вы нам объяснить, в чем здесь соль? — спросил Спиридон Петрович. — Почему выходит, что суррогат рогат? И почему это смешно?
Софья Павловна стала защищать каламбур.
— Как ты не понимаешь? Рогат вовсе не суррогат.
Васючок начал объяснять, но вышло еще хуже.
— Рогат не суррогат, а рогат Сур. Сур рогат.
— Замолчите же! — крикнула Варвара Михайловна.
Ее охватила опять та самая нестерпимая, отвратительная дрожь, которая появилась у нее тогда, в первый раз, когда она шла с Раисой на бульвар.
— Какая глупость и пошлость! По-моему, если не умеешь рассказывать анекдоты, то лучше молчать.
— Да, но кто же, в таком случае, рогат? — упорствовал Спиридон Петрович.
Варвара Михайловна заткнула уши пальцами.
— Я приказываю вам обоим замолчать!
Ею начинал овладевать, подступая спазмами, бессмысленный, безудержный хохот. Она кусала губы и старалась подумать о чем-нибудь серьезном и печальном. Это хорошо испытанное средство.
«Васючок совершенно явно ухаживает за Раиской», — пришло ей первое на мысль, и она старалась внимательно следить за его жестами и мимикой. Теперь это было совершенно очевидно. Он говорит только с нею, смотрел исключительно на нее, даже сдавал ей карты медленнее, чем прочим.
С отвращением Варвара Михайловна подумала о том, что завтра ей принесут новое платье от мадам Тарро. Это было очередное безумие. Хорошо, что Васючок ничего не понимает в подобных тонкостях: будет ли на картонке стоять Анна Волкова или мадам Тарро.
Внезапно до тошноты показался отвратительным табачный дым. Неужели в самом деле?
Она бросила карты и встала из-за стола.
— Мне немного дурно.
Ей не хотелось верить. Правда, некоторые признаки говорили за это. Ах, уж нет ничего хуже, как начать заниматься своим туалетом и сшить новое выходное платье! Самая верная примета.
Встревоженные, все повставали с мест.
— Нет, нет, продолжайте без меня. Это сейчас пройдет.
— Надо отворить форточку. Здесь слишком накурено, — говорит Раиса. — Может быть, ты, Варюша, выпьешь валериановых капель?
— Стакан холодной воды, прямо из водопровода, вполне заменяет валериановые капли, — говорит, энергично отдуваясь, Спиридон Петрович. Он нажимает кнопку звонка и приказывает Агнии принести стакан самой холодной воды. Васючок отворяет целое окно. Пахнет весенним холодом и распустившеюся зеленью. Мучительный озноб охватывает плечи. Подают воду, тоже холодную, в запотевшем стакане, прямо из водопровода, «заменяющую валериановые капли». Она берет дрожащею рукою стакан и вдруг чувствует новый припадок смеха.
— Это суррогат? — спрашивает она Спиридона Петровича.