— Однако, исключая твою персональную связь с этим делом, я не вижу, как еще оно может нас касаться.
— Очень даже, сэр. У меня здесь копия рапорта французского коронера. — Он достал его из портфеля. — Обратите внимание на химический анализ крови. Следы героина, кокаина, а также скополамина и фенотиазина.
Фергюсон откинулся на спинку кресла.
— Естественные науки не были моей сильной стороной в школе. Объясни.
— Все началось в Колумбии, в прошлом году. Депрессивный алкалоид скополамин производится из плодов кустарника, произрастающего в Андах. Он может выпускаться в виде сыворотки без цвета, без запаха, несколько капель которой приводят любого индивидуума в состояние полного химического гипноза, по меньшей мере, на три дня. Гипноз настолько полный, что жертва не помнит ничего из совершенного в этом состоянии. Мужчины убивали, женщины полностью теряли достоинство, становились сексуальными рабынями.
— А фенотиазин?
— Он нейтрализует некоторые побочные эффекты. Делает жертву понятливей.
— Боже упаси, чтобы это когда-нибудь не пустило корни здесь.
— Но это уже произошло, сэр, — сказал Вильерс настойчиво. — За последние двенадцать месяцев было четыре случая, когда у бойцов ИРА, казненных военизированными группировками протестантов, при вскрытии обнаружили то же самое. Скополамин и фенотиазин.
— И ты полагаешь, что может быть связь с этим делом?
— Могут быть еще случаи. Мы должны провести компьютерный поиск, но если связь обнаружится, и если это касается UVF или «Красной руки Ольстера», или любой другой протестантской экстремистской группы, тогда это точно наше дело.
Фергюсон выслушал это с хмурым видом. Потом кивнул.
— Так, Тони. Брось все дела или передай кому-нибудь в отделе, чтобы доделали за тебя. Тебе же я поручаю разобраться со всем этим. Наивысший приоритет. Держи меня в курсе.
Это означало, что разговор окончен. Фергюсон снова надел очки, а Вильерс собрал рапорты и пакет с героином и спрятал все в свой портфель.
— Еще одна вещь, сэр, личного плана.
Фергюсон удивленно посмотрел на него.
— Слушаю.
— У Эрика есть мачеха. Она американка.
— Ты ее знаешь?
— О, да. Она необыкновенная женщина. Эрик ее обожал. Его собственная мать умерла при родах, и Сара для него очень много значила, как и он для нее.
— Теперь тебе придется рассказать ей об этой трагедии. Как она это перенесет?
— Не знаю. — Вильерс пожал плечами. — Она из бостонских Кэботов. Тех, что в Голубой книге. Ее отец был мультимиллионером. Сталь, мне кажется. Она лишилась матери в раннем детстве, так что они с отцом были очень близки. Она была типичной избалованной богатой сучкой, как она однажды мне призналась, которая, тем не менее, с отличием закончила «Редклиф».