Он подошел к окну и закурил.
— Все верно. Но мне нельзя влюбляться, а меня нельзя любить. Ты же видишь, какой я? Я при всем желании не смогу уже измениться.
Она подошла к нему и легким прикосновением погладила по щеке.
— Так значит, то, что произошло, ничего не изменило и ничего для тебя не значит?
— Ничего, кроме того, что отныне в четыре часа утра я буду чувствовать себя еще более одиноким.
Внезапно лицо девушки осветила решимость, она хотела что-то ответить, но внезапный стук в дверь помешал ей. Анна заторопилась к дверям, открыла задвижку и в квартиру вошел Марк Хардт.
На Хардте был темный, подпоясанный кушаком плащ, волосы блестели от дождя. Он обнял Анну и поцеловал в щеку. После этого протянул руку Шавассу.
— Отыскали без проблем? — спросил он.
— Разумеется.
Хардт снял плащ, небрежно кинул его на стул и сел к столу. Анна принесла из кухни чашку и налила кофе. Марк отпил маленький глоток и облегченно вздохнул.
— Дождь как из ведра. — Он посмотрел на Анну. — Есть что-нибудь новенькое?
— Кати Хольдт не явилась сегодня на работу. Я позвонила ее квартирной хозяйке. Та сообщила, что Кати собрала чемодан и была такова.
— Я-то надеялся, что со временем она нас на кого-нибудь выведет, — с огорчением произнес Хардт.
— А как отель на Глюкштрассе? — спросил Шавасс. — Нашли что-нибудь интересное?
— Только то, что Мюллер никогда там не жил. — Хардт вздохнул. — Похоже, что он использовал это место, как почтовый ящик. Оттуда он мог преспокойно забирать почту на свое имя.
— А Отто Шмидт — вы что-нибудь о нем узнали?
— Вдовец, живет один. Квартира на Штайнерштрассе. Это совсем недалеко отсюда.
Шавасс взглянул на часы. Была половина пятого утра.
— Не хотите ли его навестить? Удивительно, сколько можно вытянуть из человека холодным утром, когда над городом занимается рассвет.
— Именно это я и хотел вам предложить. — Хардт встал, но потянувшись за плащом, внезапно застыл, будто что-то припомнив. — Кстати, Анна; ведь ты мне, кажется, говорила будто Мюллер служил в армии?
— Верно, — подтвердила она. — Разве что-нибудь не так?
— Только то, что судя по фотографии, которую Шавасс обнаружил в его пиджаке, Мюллер летал в «люфтваффе».
— Но он служил в армии, — повторила Анна. — У меня есть старый снимок, доказывающий это. — Она схватила свою сумочку, принялась в ней рыться и тут же протянула фотографию Хардту. — Вчера Кати показывала мне снимок, он выпал из ее сумки. Снимок был сделан в сорок втором, когда Кати была еще совсем маленькой.
Хардт взял фотографию, и Шавасс приблизился, чтобы взглянуть через его плечо. Снимок был старый, рваный, погнутый, но все равно можно было заметить гордость в лице девочки, держащей за руку старшего брата, напряженно застывшего перед фотокамерой.