В Бланкенезе они приехали в половине девятого и поставили машину на Гауптштрассе. Анна показывала путь, и Шавасс брел за ней по спускающейся вниз аллее, которая в конце концов привела их на берег Эльбы.
Народу была уйма, а ярко подсвеченные, разукрашенные кафе, стоящие вдоль берега, казались очень нарядными. Анна вошла в одно из них, и они сели за угловой столик на террасе, нависающей над водой. Шавасс заказал два пива, и пока они ждали, предложил Анне сигарету.
Террасу освещала гирлянда разноцветных китайских фонариков, но самое приятное, что здесь было безлюдно. Казалось, они готовы просидеть вот так, вдвоем, в блаженном бездумье и тихой нежности, целую вечность. Пол, затянувшись, вдруг почувствовал, как налетевший ветерок принес с собой мозглое, сырое дыхание осени.
— Мне здесь нравится, — сказал он. — Ты была тут раньше?
— Бланкенезе — одно из моих любимых мест. Не зря сюда съезжаются парочки…
Пол погладил ее руку.
— И как ты считаешь, имеем мы теперь право войти в их компанию?
Светлая, радостная улыбка появилась на губах Анны, она быстро схватила его руку и крепко пожала.
— Это было бы чудесно, правда, Пол? Если бы только мы были такими, как эти пары, гуляющие по Страндвег: просто двое, любящих друг друга людей, которым не о чем беспокоиться, не о чем тревожиться…
Он хотел сказать ей, что всегда найдется, о чем беспокоиться — о деньгах, болезнях, нищете, старости — но раздумал. Он просто улыбнулся и чуть слышно сказал:
— Марк раньше девяти не появится. Значит, у нас есть еще полчаса, чтобы попритворяться беззаботными.
Анна снова улыбнулась и тихо выдохнула:
— Тогда начнем…
Официант принес пиво. Пол начал пить его медленно-медленно, наблюдая за речным трамвайчиком, который тихо продвигался к морю, расцвеченный огнями от кормы до носа. Издалека доносились голоса и беспечный смех, перекрывающий грохот двигателей.
— Интересно, куда он плывет? — спросил Пол.
— Какая разница?
Она печально улыбнулась, и Пол, сжав ее руки, мягко произнес:
— Похоже, что ты перестала притворяться.
Секунду Анна смотрела на пузырьки в стакане, потом высвободила руки и закурила.
— Все это довольно смешно, — сказала она задумчиво. — До вчерашнего дня я была вполне уверена в себе и даже счастлива, что делаю нечто полезное, нужное. А остальное не имело значения.