— Возле Мигдаля, где я росла? — воскликнула она. — Пол, это было бы замечательно. Думаю, что из всех возможных вариантов, этот самый привлекательный.
— Будем взбираться на твой любимый холм, — продолжал мечтать Шавасс. — Я так и вижу эту картину: мы вдвоем, теплый летний вечер и на мили вокруг — никого.
— А чем займемся на вершине?
— Понятия не имею. Что-нибудь придумаем. — Пол подмигнул ей.
Анна протянула руку, дотронулась до его лица и насмешливо сказала:
— Ты совершенно неисправим.
Невдалеке послышались звуки аккордеона, музыка тихонько поплыла над водой, немного печальная, убаюкивающая, словно осенние листья, которые легкий ветерок срывает с деревьев. Шавасс протянул Анне руку, и она, положив ему голову на плечо, так и танцевала. Они по-прежнему были одни на этой террасе.
На какое-то время им снова удалось уйти от мыслей и тревог. Все вокруг для них исчезло. А со стороны посмотреть — обычная пара влюбленных, танцующая на террасе над водой. И вдруг прозвучало тихое покашливание, и отпрянув друг от друга, они обнаружили, что рядом стоит Марк Хардт и как-то странно на них смотрит.
— Добрались, значит, — как-то невпопад произнес Шавасс, и они втроем пошли за столик.
— Похоже, вам хватает собственной компании, — сказал Хардт. Он искоса взглянул на Анну, и она спокойно ответила на его взгляд. Марк пожал плечами и переключил внимание на Шавасса.
— Где это вы шлялись днем? Вам не кажется, что в дневное время лучше посидеть дома? Вас может сцапать полиция.
— Мне необходимо было получить информацию из Лондона. Поэтому поехал на скачки в Фармзен и встретился там с сэром Джорджем Харви, — объяснил Шавасс.
— Что-нибудь интересное?
— Лондонская команда только что раскопала, кто такой Мюллер, и решила сообщить мне. Оказывается, в свое время он служил у Шульца адъютантом.
— Я этого не знал, — сказал Хардт. — Однако сейчас у нас есть более неотложные вопросы, которые мы должны решить. — Он развернул лист бумаги и положил его на столик так, чтобы всем было видно.
Это был план клиники, который Шавасс принялся изучать с большим любопытством.
— Очень недурно, — наконец протянул он. — Где вам удалось его раздобыть?
— Тут есть один агент по продаже недвижимости… — сказал Хардт небрежно. — Так вот, я выразил желание купить следующий за клиникой дом — он пустует. Тот план, что он мне показал, включал и клинику Крюгера.
— Удалось вам раскопать что-нибудь еще о клинике? — спросил Шавасс.
— Да. Охрана у них на высоте. Высокие стены, сверху в бетоне торчит битое стекло — обычное дело. Напротив главных ворот находится бар, и я перекинулся с владельцем парой слов. Судя по тому, что он мне сказал, Крюгер — психиатр для избранных. Богатые невротички, женщины с сексуальными отклонениями — всякое такое.