Он праздно гулял по городу, стараясь увидеть как можно больше и запомнить тоже.
Вокруг чужой язык, хотя многие уже знакомы и приветственно машут руками:
– Хайре!
Но из-за того, что ухо не ловит среди шума толпы отдельных знакомых слов, как обычно бывает дома, кажется, будто оглох. Тем неожиданней голос, спросивший по-гречески:
– Ты Тезей? Я Андроник, ты меня, конечно, не помнишь, был совсем мал, когда нас увезли из Трезена. Я был в числе тех самых первых, которых забрали. Ты давно ушел из Трезена? – грек волновался, словно встретил кого-то близкого, кого не видел многие годы.
Так и было, пусть Тезей был слишком мал, чтобы помнить плач по первым забранным на Крит в качестве страшной дани, но он был из Трезена, а значит, почти родственник.
– Два года назад, мне только исполнилось шестнадцать.
Андроник обрадовался:
– Тогда ты должен знать! Астидамант… он из Трезена!
– Что Астидамант? – удивился Тезей.
– Он вернулся домой! Он сумел заработать золото и купил себе возможность вернуться.
Лицо Андроника постепенно теряло радостное выражение, видя, что Тезей не понимает, о чем и о ком идет речь, кузнец сник, как сорванная ветвь оливы на жарком солнце. Еще раз попытался объяснить:
– Астидамант был очень хорошим художником, он быстро сумел заработать золото и выкупить право возвращения домой. Он уплыл, когда критяне отправились за второй данью из четырнадцати человек. Разве Астидамант не вернулся?..
Тезей понял, что для Андроника будет самым страшным разочарованием узнать, что его друг не добрался до дома, а потому солгал:
– Знаешь, я ведь жил в царском дворце, может, просто не знаю о его возвращении.
Андроник сокрушенно кивнул:
– Не знаешь потому, что он не вернулся. Астидамант отправился бы сразу во дворец, чтобы предложить твоему деду свои умения, он мечтал расписать стены дворца в Трезене не хуже, чем это делал здесь, на Крите.
– Я не могу ничем тебя утешить. Возможно, его корабль попал в бурю и твой друг расписывает стены на другом острове? Хорошие художники везде нужны, – попытался пошутить Тезей.
Андроник кивнул:
– Да, нужны, даже во дворце Посейдона. Корабль не попал в шторм, он вернулся и привез новых трезенцев, а мне сказали, что Астидамант жалеет о своем возвращении, потому что нищ.
Он не стал ничего говорить больше, тревожно огляделся и, попрощавшись кивком головы, поспешил прочь. Но сделав несколько шагов, вдруг остановился и поинтересовался:
– А Ликий из Афин, он кузнец, тоже не вернулся? Он должен был приплыть на том корабле, который привез сюда вас.
– Нет, – покачал головой Тезей, у которого уже росло тревожное чувство опасности.