Моя славная армия явно пала духом. Да к тому же еще и распалась.
Со сьером де ла Риверо мы не разговаривали уже вторую неделю. При редких встречах со мной сьер еретик лишь кивал и спешил отвернуться. Я не настаивал. Не стал спорить и когда он решил ехать отдельно, наняв телегу вместе с возницей. Степь широка, но римскому доктору никуда от меня не деться. Мы оба это хорошо понимали.
— Слыхал я, что здешний король весьма строго следит за порядком на дорогах, — гнул свое дю Бартас.
— Как и мессер Мазарини, — согласился я, и славный пикардиец скривился.
— Не удивляйтесь, друг мой, — решил пояснить я. — Татары из самого Крыма не грабят. А вот буджаки и ногаи, которые кочуют поблизости, плохо слушаются приказов Светлейшего хана. Вы же помните, как здесь набирают войско!
Шевалье кивнул. Сбор орды — последнее, что мы успели увидеть, покидая Бахчисарай.
* * *
Зеленый флаг над дворцом, оглушительные крики глашатаев, звон копыт. Ислам-Гирей, владыка Крыма, сзывает бесстрашных батыров на помощь другу своему Зиновию Хмельницкому, гетьману Войска Запорожского.
Толпа — на базаре, на узких улочках, на площадях. Татарские халаты, малахаи, остроносые сапоги — и чужая речь. Не татарская, не турецкая. Немцы, венгры, греки, черкесы, русины, поляки…
Поляки!
И пойдет орда, и заплачут полячки и русинки, проклиная ненавистных басурман…
* * *
Крик. Старик в зеленой чалме махнул рукой. Заскрипели колеса.
Пора!
Я взобрался в седло и пустил коня шагом. Шевалье пристроился рядом, оставив нашего попа далеко позади. Общаться с братом Азинием всегда было нелегко, теперь же, после того, как бывший регент расстался со своим Юсуфом, он впал в черную меланхолию, временно забыв даже о поисках святых, воссиявших в этих диких землях.
В общем, всем было не до веселья. Не исключая и меня самого.
* * *
— Мессер де Боплан пишет, что из Крыма до Киева можно добраться за месяц, верхами же — за две недели.
Я улыбнулся. Книга в желтом переплете была все-таки прочитана. К тому же у шевалье оказалась неплохая память.
— Однако же не помешает ли нашему путешествию война, которая, как я слыхал, началась этой зимой?
Ответить мне было нечего. Бои на границе Галичины и Волыни идут с января. Это далеко, но недавно разнесся слух, что Радзивилл, великий гетьман литовский, собирает ландскнехтов в Белой Руси, готовясь к броску на юг.
Но дело даже не в этом. Я не спешил в Киев. Правда, знать об этом славному пикардийцу было пока незачем.
Я оглянулся. Белые стены Ор-капе исчезли в море зеленой травы.
Степь.
Три недели в столице Крыма не пропали даром. Каждый из нас употребил это время по собственному разумению и, кажется, ничуть об этом не жалел.