* * *
Мы сидели рядом, из окна струилась серая предрассветная муть. От очага несло гарью, но это было лучше, чем ледяной холод.
— Ты сказала, что уезжает труппа, а не ты.
— Так оно и есть. — Франческа рассмеялась, прижалась щекой к моему плечу. — Я остаюсь на несколько дней. У меня здесь тетка. Только не в Риме — в Остии, так что пугать тебя я больше не смогу. Ты веришь в призраки?
— Конечно, нет, — охотно подхватил я. — Святая Церковь сие отрицает, а я весьма ортодоксален.
— Ты — поп.
Я вздохнул. Ничего тут не поделаешь. Поп и есть. Да, я не верю в призраки. Не верю и стараюсь забыть о том страшном, что лежало на кровати в доме Дзаконне. О той, что не была Клименой.
— Поэтому… Поэтому я и не писала тебе записок. И, наверно, уже не напишу. Ты знаешь, что следствие прекратили?
Это я знал. Семья Монтечело оказалась не по зубам сьеру Катанье.
— Актрис оскорбляют, насилуют, убивают. Актеры — не люди. А твои попы благословляют убийц.
— Это не так, Франческа.
Я мог бы рассказать ей о Гуаире, но знал — не поверит. В Вечном городе Гуаира мне самому начинала казаться сказкой.
— Пора. Мне действительно пора.
Она встала, накинула мантилью на плечи.
— Мы… Мы больше не увидимся? Никогда? Хотелось сказать «нет». Очень хотелось сказать «нет»…
— Не отвечай, не надо! Знаешь, женщине, тем более актрисе, нетрудно найти хорошего любовника. А вот встретить хорошего человека… Ты — хороший человек, де Гуаира! Жалко, что ты — священник. Но если ты поп — сотвори чудо! Сделай так, чтобы мы встретились!
Она не шутила, и я вновь почувствовал, как пальцы сводит холодом. Чудес не бывает. Особенно — таких.
— Мы… Ты и я… Это неправильно, чтобы так — навсегда! Неправильно!
Кого она убеждала? Меня? Бога?
— Сделай!
Чего она хочет? Ведь мы не брат и сестра, не супруги, даже не любовники. Мы едва знакомы…
Священник и актриса. Даже облако Южный Крест не повенчает нас.
— Киев, — медленно проговорил я. — Август и сентябрь. Я буду там.
…Сказал — и сам себе не поверил…
Она подалась вперед, губы сжались.
— Киев? Ты уже говорил о Киеве! Я узнавала, это где-то в Польше… Хорошо! Я найду тебя, Адам! Прощай! Не забудь о подарке!
…Она уходила по пустой, затянутой утренним туманом улице. Каблучки звонко били тонкий лед…
Подарок я отыскал в углу — большой, в темном мохнатом чехле. У подарка было шесть струн, отозвавшихся на мое прикосновение нетерпеливым звоном.
Откуда она узнала, что я мечтаю о гитаре? Кажется, я ей говорил — мельком, походя… Или не говорил, просто догадалась?
Пальцы легли на деку…
«Клирик не должен играть на гитаре! Вы слышите? Я приказываю вам не брать с собой гитару! Приказываю! Вы обязаны повиноваться!..»