— А зачем тогда вы меня вызвали?
Грей поднялся, обогнул письменный стол и взял в руки папку с документами. Открыл ее и достал три цветных фото, на которых были запечатлены мужчины в возрасте примерно шестидесяти лет. Он выложил их в ряд перед Стоуном.
— Вот это Джоел Уолкер. Это — Даглас Беннетт. И наконец, Дан Росс.
— Их имена ничего для меня не значат. Так же как и снимки.
Грей извлек из папки еще три фотографии, черно-белые и гораздо более ранние.
— Зато, полагаю, вот эти фото будут вам куда более знакомы. А заодно и имена: Джадд Бингем, Боб Коул и Лу Чинчетти.
Стоун едва обращал внимание на его голос. Он не отрывал глаз от лиц людей, с которыми жил, работал и оказывался на грани смерти на протяжении доброго десятилетия.
— Почему вы это мне показываете?
— Потому что за последние два месяца все эти ваши бывшие коллеги отправились в мир иной.
— Каким образом?
— Росса нашли мертвым в постели. Он страдал туберкулезом кожи, в просторечии именуемым волчанкой. Коул повесился; по крайней мере полиция официально закрыла дело. А Чинчетти умудрился так напиться, что свалился в собственный бассейн и благополучно утонул.
— То есть естественная смерть Росса, самоубийство Коула и несчастный случай с Чинчетти…
— Я вижу, вы верите в это не больше моего. Три бывших члена одного и того же подразделения нашли собственную кончину практически одновременно. Любопытно, да?
— Мир велик и опасен.
— Уж кто-кто, а мы с вами это знаем получше многих.
— Считаете, их ликвидировали?
— Безусловно.
— И вы… пригласили меня из желания по-дружески предупредить, что ли?
— Признаюсь, эта мысль приходила мне в голову.
— Но, как я уже говорил, Джон Kapp мертв. Кого интересует мертвец?
— Вся эта троица обладала превосходным прикрытием. В особенности Чинчетти, он забурился на редкость глубоко. Уж если его сумели разыскать, таким людям не составит большого труда выяснить, что ваш ящик на Арлингтонском кладбище пуст. И что на свете до сих пор живет человек, ныне именующий себя Оливером Стоуном.
— А как насчет вас? Картер Грей был ведущим стратегом нашей группы. Причем вы-то вообще не имели никакого прикрытия.
— Тут вы заблуждаетесь. У меня охрана — в отличие от вас.
— Что ж, спасибо за откровенность и предупреждение.
Стоун поднялся.
— Мне жаль, что дела так обернулись. Во всех отношениях. Вы заслужили куда более достойную судьбу.
— Ну конечно. Не так давно вы сами были готовы принести меня и моих товарищей на алтарь отечества.
— Все, что я делал и делаю, направлено на благо родины.
— В вашем личном понимании, разумеется. Не в моем.