на этой территории гораздо большему количеству людей, чем она может прокормить. Он
постепенно налаживал торговлю с южными странами, избегая севера, но иностранных
торговцев в город не пускал – закупались на границе и караванами везли обратно.
Его двоюродная сестра, красноволосая Огни, летавшая с Медити погостить в Ставию,
куда вернулось из каменного плена больше десятка дракониц, о чем-то тихо разговаривала
с Энтери. Она словно высохла после смерти мужа, бывшего Владыкой Тафии, и глаза у
нее были совсем потухшие. Но увидела его, улыбнулась, крепко обняла, и он обнял в
ответ, чувствуя ее исхудавшее тело под своими руками.
- Я уже знаю, что ты нашел эту Рудлог, брат, - сказала она, - у нас есть надежда?
Драконицы Ставии пропустили осенний полет, в ожидании новостей.
- Есть, Огни, - как будто он мог сказать, что надежды нет. – К весеннему полету Пески
снова станут плодородными, обещаю. Ты полетишь?
Она словно потемнела лицом.
- Надо.
- Огни-эна, - ласково попросил он, глядя ей в глаза, - продержись до Полета, прошу, не
давай тоске сожрать себя. После все будет по-другому. Новая жизнь оживит и тебя.
- Знаешь, - сестра с неожиданной силой сжала его запястья, - о чем я подумала первым
делом, когда услышала, что она здесь?
- Знаю, милая, - грустно сказал он, но Огни словно не слышала, яростно выплескивая свое
несчастье, почти крича, и слезы катились у нее по щекам.
- Я захотела прилететь, когда тебя не будет рядом, и убить ее. Но перед этим рассказать все
- как кричали дети и взрослые в толще горы, как мы находим окаменевшие яйца там, где
их оставили. Люди говорят, что их предки сохраняли их так долго, как могли, но без нашей
силы они погибли. Я хотела рассказать, как мой муж грел меня силой и умер сам от
истощения, и только благодаря ему я осталась жива. Хотя он нашему народу был куда
нужнее. Я хотела спросить – почему? За что? Хотела увидеть в ее лице черты нашего
убийцы и отомстить.
В холле стало тихо – все слышали и слушали драконицу, и склоняли головы перед ее и их
общим горем.
- Поэтому, Владыка, - тихо сказала сестра, прямо глядя на него лихорадочно блестящими
глазами, - я очень надеюсь, что она станет твоей женой и искупит преступление своего
рода. Иначе я, клянусь, убью и ее и ее родных, чтобы крови Рудлог не осталось в мире. И
тогда уже успокоюсь.
- Что за похоронные настроения? – в холл вошел, нет, ворвался ветром Четери, схватил со
стола яблоко, вгрыззя в него, брызгая соком, и словно стало светлее и свежее. Лицо сестры
разгладилось, и она обернулась к прибывшему. – Огни, как девочки?
- Девочки передают тебе привет и надеются на полет, - ответила она, чуть улыбнувшись.