купальню к открытому бассейну – здесь была женская сторона, сюда же выходили окна
купален гарема, и их бассейны, и стражникам здесь появляться было запрещено.
Стража была дальше, в парке, но она не пошла по дорожкам – побежала между деревьями, и ей казалось, что листва под ногами хрустит просто оглушающее. Если видела какое-то
движение – пряталась, за стволами деревьев, за кустами. Но ночь была безмятежна и тиха, редкие патрули ее не замечали, и она благополучно дошла до выхода из сада. У калитки
стоял стражник, хорошо, что он был один. Остановилась в тени деревьев, перевела
дыхание.
Конечно, принцесса отдавала себе отчет, что ее в любой момент могут поймать и вернуть.
Да и Владыка-дракон наверняка давно уже парил в небе над парком и посмеивался над ее
неуклюжими играми в прятки. Но она не была бы Ангелиной Рудлог, если б не
попробовала.
Беглянка поправила плащ, накинула капюшон, и, осторожно ступая, подошла к стражнику.
Тот уставился на нее, всматриваясь и пытаясь понять, кто перед ним, и принцесса,
приблизившись и улыбнувшись, поймала его взгляд и сказала:
-
Ты сейчас выпустишь меня и забудешь, что я выходила.
Молодой парень отступил в сторону, и она выскользнула из калитки, быстро, но не бегом, чтобы не привлекать внимания, пошла к стоянке караванщиков. Люди на улицах еще были, но немного, и она, скрытая плащом, старалась шагать размашисто, чтобы хоть немного
походить на мужчину. Правда, достаточно было приглядеться, посмотреть на туфли, чтобы
понять, что никакой это не мужчина спешит вниз по городу, но было уже давно темно, и
лунный свет, окрасивший Белый Город в голубое сияние, делал окружаюший мир
зыбковатым и призрачным.
Еще днем она узнала, что в ночь, чтобы не двигаться по дневному зною, уходит из
Истаила караван кочевников, и идет пусть не на север – на северо-запад, к большому
оазису, в их деревню. И спешила теперь, боясь опоздать к отходу и снова ощущая
драконий взгляд на спине.
Хотя, возможно, он ей только казался.
Красный любит храбрых, а Синяя любит женщин – и ее никто не остановил, не окликнул, не схватил когтистыми лапами. Три часа прошло с ее ухода, и она все время ждала шума
крыльев за спиной, и даже не поверила, что смогла дойти. И караван только готовился к
отходу – на верблюдов грузились последние пожитки и товары, женщины, одетые в плащи
или покрывала, с привязанными к груди маленькими детьми или цепляющимися за них
детьми постарше, терпеливо ждали, пока мужья приготовят для них ездовых животных. А
старший каравана, погонщик Дилла, с которым она говорила днем, довольно гладил себя