не собирался.
Заодно она заметила и маячивших в некотором отдалении стражников, и работников, что-
то делающих в саду.
Служанки смотрели на нее с плохо скрываемой укоризной. Вообще мимика у тех
представителей этого народа, которых она уже видела, была очень живой, богатой,
скрывать чувства они не умели, и поэтому все было понятно, даже если они
переговаривались на своем языке.
Суреза тем временем принесла несколько цветных платьев, видимо, за одной из дверей
круглого холла скрывалась гардеробная, мягкую кожаную обувь без каблука, что-то
похожее на туфли на небольшой платформе. Каблуки тут, видимо, были неизвестны, к
Ангелининому облегчению. Помогла ей одеться – платье было легким, с широкой талией, приятным к телу, темно-зеленым, в ярких цветах; и со своими черными волосами, которые
она заплела сама в косу, с пышной грудью и попой, она стала похожа на тидусску, из
кочевых их представителей. Лицо, правда, после вчерашнего полета было красным,
обветренным и обгоревшим. Но выглядела свеженько, в духе ориентального фольклора.
Не хватало только обилия украшений, но без этого обойдемся. Хотя, как она заметила, даже служанки носили серьги и браслеты. Женщины Востока всегда любили золото, это
она отметила еще в эмиратах.
Поинтересовалась, сколько времени. Почти полдень, как она и думала. Уселась в кресло, в
мягкие подушки, и младшие служанки засуетились, обслуживая госпожу и не давая ей
самой положить того, что хочет. Пусть так, раз здесь так принято.
Но не успела она сделать и пары глотков восхитительного, чуть горьковатого цитрусового
лимонада с привкусом каких-то сладких ароматных ягод, как дверь открылась, и снова
появился красноволосый Владыка, коротко приказавший «Выйдите!». Прислужницы
поклонились, метнулись к выходу.
В другой раз она бы возмутилась тому, что мужчина врывается в ее спальню, не спросив
разрешения, да и в ее дворцовой жизни это было невозможно, а в ее деревенской
посторонних мужчин, готовых ворваться в спальню, не наблюдалось вовсе. Но сейчас она
просто наблюдала за тем, как он проходит к столику, располагается в кресле, сбросив на
пол подушки. И молчала. Сейчас он все скажет сам, а кричать «что вы делаете!» и «ах, какой наглец!» не в ее привычках.
Мужчина тоже молчал, разглядывая ее, и принцесса сделала еще несколько глотков,
поставила фарфоровый стакан, взяла приборы и начала аккуратно есть. Он тоже положил
себе немного мяса, овощей, и присоединился к трапезе. Молча долил ей лимонада, когда
она допила, передал вазу с фруктами, когда потянулась. Возможно, он пытался играть на