У севшего на Алинкину кровать в руках была гитара, и он сам был немного потрезвее
остальных. Видимо, занятые руки не давали набухаться вровень со всеми. Во всяком
случае, он шепотом извинился за свинское поведение друзей и сообщил Алине, что она
миленькая, но маленькая совсем. И интереса для них-взрослых не представляет.
- Чему я несказанно рада, - ответила Алина строго, понимая, что сна сегодня уже не будет.
- Василий, а давай-ка нам серенаду! – крикнул Эдик зычно.
- Идите отсюда, - рявкнула на него Яна, но тот обиженно покачал головой.
- Сначала серенада. А потом поцелуешь- уйдем!
В дверях показались закутанные в ночнушки и халаты девчонки с других комнат. На их
лицах были написаны самые разнообразные чувства – от «достали орать» до «блин,
почему они к ним первыми зашли?». Но расходиться не торопились, парни замахали
руками, приглашая в комнату, и девочки зашли, чинно расселись на стульях, на коленках
друг у друга, на столе и даже на полу.
Василий начал на гитаре перебор, ожидая, пока все рассядутся, и, глядя на Алину своими
чудными сине-черными глазами, начал тоскливое:
-
Я гулял семь лет, менял баб как перчатки,
Но теперь погиб парнишка в жаркой схватке,
Не могу забыть я твоего лица
Единственная моя…
Первокурсницаааааа! Первокурсницаааа!
Парни вдохновенно ревели, влажно и томно глядя на заполнившее комнату стадо
единственных и неповторимых. Так ревели, будто не пели эту песню каждый год каждому
новому потоку. Кто-то из девчонок отвечал взаимностью, и быть бы этой ночью паре
сорванных цветков невинности, ежели таковые были, если б в холле не раздались
торопливые шаги и в комнату не вошла невероятно красивая и невероятно злая женщина.
- Рудаков, опять ты? Я тебя что, вчера не предупредила? А ну-ка, кобели воющие, все вон
на свой этаж! Завтра чтобы были у меня на кафедре, будете мне пробирки полировать!
- Ну профессор Лыськоваааа, - заныли прерванные в брачном полете самцы, вдруг
показавшиеся меньше ростом и совсем не такими наглыми.
- Пошли вон, кому сказала? – рявкнула профессор, и парни понурою шеренгой вышли из
комнаты. Алина смотрела на магистрессу Викторию с огромной благодарностью, и ей
очень захотелось стать когда-нибудь такой же, как эта женщина, чтобы ее беспрекословно
слушались любые наглецы.
- И не думайте, что я забуду про отработку, олени гончие, - крикнула вслед удаляющимся
горе-любовникам госпожа Виктория. – Кто не придет, зачет не получит!
- Да, профессор, - прозвучали печальные и где-то даже трезвые голоса, а спасительница
повернулась к глядящим на нее девчонкам и скомандовала: