Моряки «Весты», уже приготовившиеся к абордажу, в полном молчании стояли на окровавленной палубе, провожая глазами удалившегося противника. Снизу карабкались наверх машинисты и кочегары, падавшие на палубные доски в полном изнеможении после 5-часовой сумасшедшей работы. Кто-то крикнул «ура», победный клич тут же подхватили десятки голосов. Уцелевшие офицеры спустились в кают-компанию, где на диванах стонали раненые.
«Видя безвредность огня из ружей, я употреблял свои, только когда турок нагнал нас, так что между нами оставалось не более 350 или 400 сажень; в это время я ясно видел красные фески в амбразурах орудий, одну феску на мостике, подле какого-то зеркального инструмента, наводившегося на нас и управлявшегося несколькими гг. в европейском костюме синего цвета. Мне сильно хотелось сбить упоминаемый инструмент и европейские фуражки, и я объявил 3 лучшим стрелкам и комендору Энгстрема орудия премию за исполнение моего желания. Залп ружей и орудия раздался, 2 синие куртки упали, феска исчезла, но инструмент остался. Лишь остаётся добавить, что старший механик подпоручик Плигинский, его помощник и судовой доктор титулярный советник Франковский во всё время боя, а последний долгое время и потом, каждый действовали неподражаемо хорошо. Вели себя также примерно дворяне, Джевецкий и Мельников, два юнги, переводчик греческо-подданный Спирапулло и вольный штурман Викторов, все шесть поступившие на „Весту“ волонтёрами.
Видя два орудия у себя подбитыми, имея в корпусе две пробоины, 2 офицеров убитыми и 4 ранеными и палубу, заваленную осколками и разорванным человеческим мясом, а что главное – видя, что машинисты и кочегары едва держатся на ногах после 5-часового боя, я не решился энергично преследовать убегавшего быстроходного врага, тем более что он поднял какой-то сигнал и на горизонте стали показываться ещё рангоуты судов.
Доносить о подвигах особенно отличившихся гг. офицеров я, по совести, не могу. Как честный человек, могу сказать одно, что кроме меня, исполнявшего свой долг, остальные заслуживают удивления геройству их и тому достоинству, с которым они показывали пример мужества и необычной храбрости.
Старший офицер, лейтенант Владимир Перелешин, был мною послан тушить пожар в жилой палубе; пробегая туда, он наткнулся на носилки со страдальцем, его братом; Владимир Перелешин, несмотря на то что делалось у него на душе, не останавливаясь пробежал к месту пожара и, с помощью мичмана Петрова и гардемарина Казпакова, погасил пожар над пороховыми и бомбовыми погребами. Только сегодня, при осмотре докторами в Севастополе раненых, оказалось, что лейтенант Перелешин контужен в голову. Убиты: подполковник Чернов, прапорщик Яковлев, 9 человек нижних чинов. Умер на другой день после ампутации лейтенант Перелешин.