– Как наименовать ваше изобретение? – спросил профессор баллистики – седенький и лысый генерал.
– Назовём просто – система Баранова! – ответил не лишённый самолюбия изобретатель. – А теперь прошу вас, господа учёный совет, на стенд!
На опытном стрельбище унтер-офицеры стрелковой школы уже ждали наизготовку с ружьями «системы Баранова». По команде и секундомеру началась пальба по мишеням. Ровно минуту спустя стрельбу прекратили. Генералы придирчиво оглядели мишени. Оценили кучность попаданий, определили скорострельность.
– Усовершенствование и впрямь стоящее! – закивали они головами, оценив успешность стендовых испытаний. – Но надобно как-то деликатно доложить о вашем затворе наверх. Ведь ваше изобретение нуждается в финансировании, а лишних денег у нас нет!
– Если это проблема, то я решу и её! – мотнул головой Баранов, забирая свои винтовки.
Вскоре настырный изобретатель действительно изыскал возможность представить «систему Баранова» наследнику цесаревичу Александру Александровичу, после чего, заручившись его полным одобрением и финансовой помощью, убедил известного русского промышленника Путилова начать на своих ижорских заводах выпуск модернизированной винтовки. Увы, до конца продавить свою идею Баранов так и не смог. Разумеется, все видели преимущества его винтовки перед зарубежными образцами и понимали важность изобретения, но дело в том, что все договора на поставку заранее плохих винтовок из-за рубежа были уже подписаны, и русская армия вооружалась заранее устаревшим оружием, несмотря на возможность быстрого перехода на отличные барановские винтовки.
– Ничего не можем поделать! – разводили руками военные чиновники. – Все бумаги уже подписаны и деньги проплачены!
– Ваши бумажки обернутся реками солдатской крови! – гневно отвечал им Баранов.
Увы, самые худшие опасения талантливого изобретателя подтвердились, когда вместо его винтовок на вооружение русской армии поступила австрийская винтовка системы чеха Крнка. Эту винтовку впоследствии будут поминать недобрыми выражениями солдаты Русско-турецкой войны, называя её более понятно и подходяще – «крынка».
Надо сказать, что эта инициатива была воспринята неоднозначно. Так, генерал Милютин в своих воспоминаниях пишет: «Предложенное Барановым ружьё, по осмотре в артиллерийском комитете, оказалось вовсе не его изобретением, а случайно попавшим в его руки ружьём „Альбини“, одним из числа весьма многочисленных образцов, предлагавшихся тогда разными изобретателями в Германии, Бельгии, Англии, Америке. Лейтенант Баранов, способный, бойкий офицер, принадлежал к числу тех личностей, которых в школах зовут „выскочками“; он пробивал себе путь всякими выдумками, самыми разнообразными. Не довольствуясь добытым такими способами благоволением к нему морского начальства, он задумал подбиться к молодому наследнику, оказывавшему особенное расположение к морскому делу и к морякам. Его Высочеству внушили мысль, что он мог бы взять в свои руки ружейное дело, с которым артиллерийское ведомство не умеет справиться». Странно, что генерал в своих мемуарах не пишет, почему же идея модернизации винтовок пришла вдруг в голову «выскочке» морскому офицеру, а не ему самому.