Вчера открылась осенняя выставка московских художников, и Татьяна Петровна собралась на Кузнецкий мост. Жила она в четырех этажном доме, построенном в конце войны. Когда-то здесь была почти деревня и Татьяна Петровна бегала девочкой купаться в Москву реку. Потом Южный Порт превратился в автомобильный рынок, заводы и фабрики загадили реку и здесь, на Востоке она стала самая грязная. Но несколько лет назад произошло радостное событие. Рядом с домом Татьяны Петровны открылась станция метро «Кожуховская». И поездка в центр перестала требовать столько сил и времени. Татьяна Петровна еще с вечера приготовила платье с кружевным воротничком. От дождя она запаслась зонтиком, и в одиннадцать утра вышла из дома. До метро она добралась за несколько минут. Новая линия в отличии от других была не так многолюдна. До центра Голикова доехала с одной пересадкой. На Кузнецкий Мост от метро Площадь Революции пошла пешком. Она любила пройтись по центру и посмотреть на красивый и праздничный город. Москву она обожала и радовалась, что город хорошеет. В холле Дома Художников она показала свое пенсионное удостоверение, и бесплатно миновала контроль. Народу в залах почти не было. Теперь, чтобы попасть на вернисажи не надо торчать в длинных очередях, как в былые советские годы. Сегодняшнюю молодежь серьезная живопись не интересует. Взрослым интеллигентам не до вернисажей, потому что заработать на кусок хлеба стало нелегко. А те, кто может себе позволить не только смотреть, но и покупать картины, посещают не вернисажи, а казино и бордели.
Татьяна Петровна полюбовалась на грустный деревенский пейзаж живописца Ковригина, постояла у портрета молодой барышни, вздохнула и перешла в другой зал. Там ее привлек натюрморт с ромашками Нелли Котовой. Таким веселым светом мерцало полотно, что Татьяна Петровна невольно улыбнулась.
– Вы любите картины. – Услышала она молодой звонкий голос.
– Конечно люблю. Ведь они красивые. – Ответила она и оглянулась. Перед ней стояла девушка или очень молодая женщина, прекрасно одетая, с великолепным золотым браслетом на левой руке. Браслет изображал змейку, и глаза этой змейки сверкали маленькими изумрудиками.
– Какой прекрасный натюрморт с ромашками, я тоже им залюбовалась. – Сказала незнакомка, глядя в глаза Татьяны Петровны своими бархатными, темно синими зрачками. И хоть губы молодой женщины приоткрылись в улыбке, ее темные глаза оставались печальными и немного любопытными.
– Да, ромашки как живые. Светятся. Невозможно оторваться. – Согласилась Татьяна Петровна. Ей было приятно, что эта молодая и, видимо, богатая женщина с ней заговорила.