«Что-то во всем этом есть. Только у меня слишком мало информации» – Подумал сыщик, и решил, что еще раз наведается в Барвиху днем.
К своему дому на Фрунзенской набережной, Петр Григорьевич подрулил во втором часу ночи. Тихо, чтобы не разбудить жену, он сам открыл ключом дверь и, на цыпочках, вошел в переднюю. На полу белел листок бумаги. Ерожин нагнулся, поднял его и зажег свет в прихожей.
«Милый, мне кажется, что мое общество тебе приелось. Я уехала к папе Алеше в Самару и поживу там некоторое время. Отдохни от моей персоны, и подумай, нужна ли тебе жена». Дальше стояла подпись «Твоя Надя».
Обескураженный супруг прочитал послание и не снимая куртки, плюхнулся на стул. Он еще раз проглядел записку и машинально перевернул листок. На обратной стороне так же имелся текст. Но он был мелким, и Петру Григорьевичу понадобились очки. Он надел их и прочел всего одну строчку. «Доктор физических наук Семен Яковлевич Вишневский ближайший друг покойного академика Понтелеева, на похоронах стоял рядом с вдовой.» Дальше шел номер телефона и адрес Вишневского. Задание, полученное утром от мужа, Надя перед отъездом выполнила.
* * *
В Вильнюсе Фридрих Эдуардович Мюллер бывал не однократно, но в свободной Литве оказался впервые. Самолет старик перенес на редкость легко. Последние годы врачи ему летать не советовали, и профессор путешествовал железной дорогой. Поэтому усаживаясь в кресло самолета, он немного волновался. Но соседство Норы, которая сразу положила свою головку ему на плечо, Фридриха Эдуардовича от тревожных мыслей отвлекло.
– Я немного устала и если ты не возражаешь, подремлю. – Сказала Нора и прикрыла свои синие, бархатные глаза. Мюллер улыбнулся и затих. Все время полета, чтобы не разбудить свою очаровательную приятельницу, он боялся пошевелиться. Чемоданчик профессора с вечерним костюмом, неизменным стеганым халатом, несколькими рубашками и сменой белья, таможня открывать не стала. Нора, вообще, путешествовала только с дамской сумочкой. Им проштамповали паспорта и, пожелав приятного отдыха, выпустили за пограничный барьер. В зале аэропорта, к Норе сразу подошел высокий молодой человек, и широко улыбаясь, поздоровался.
– Знакомься, милый, Это Гундас, мой литовский приятель. Он любезно согласился помочь нам устроиться.
Гундас выхватил из рук профессора чемоданчик и, продолжая улыбаться, быстро пошел к дверям. Нора взяла профессора под руку, и они зашагали следом. Выйдя из дверей аэропорта, Нора остановилась:
– Давай здесь немного подождем. – Предложила она профессору. Через минуту к ним подкатил сверкающий лаком белый автомобиль. За рулем сидел литовский приятель Норы. Он вышел и галантно распахнул перед москвичами заднюю дверцу. Через пятнадцать минут они уже ехали по улицам литовской столицы. Фридрих Эдуардович с трудом узнавал Вильнюс. Новые торговые здание, обилие рекламы, все было другое.