– Придется расчленять труп. Плиты, на которых обжигают посуду, не очень большие. Да и сгорят они не сразу. Ведь температура в шахте поднимается постепенно. За несколько часов горелым мясом провоняет весь завод.
– Перестаньте, я вас очень прошу!? – Взмолилась Надя.
– Да, хватит о печах. Скажи, где там работают художники? И на какой стадии они задействованы? – Прекратил дискуссию Ерожин.
– Во-первых, в начальной. Когда готовится изделия.
Художник делает эскиз. По эскизу модельщик создает вещь в объеме. Затем с модели снимают форму. Во-вторых, художник расписывает обоженный дважды фарфор. После первого обжига его глазуруют, то есть окунают в стекловидную сметану. После второго обжига черепок блестит. И они называют его смешным словом «белье». Сергей Злобин именно «белье» и расписывал. Причем расписывал дорогие вазы на заказ, а не обычную посуду. Злобин до сего дня висит на доске почета. Доска наполовину ушла в землю, а фотографии сохранились.
– Это интересно. – Ерожин достал свой блокнот и сделал пометку: – И много их там висит, на этой доске?
– Злобиных три. Один, кажется, дядя Сергея. Он тоже давно не работает на заводе и уехал. Но в свое время был шишкой.
– Директором, что ли? – Оживился Ерожин.
– Нет, кажется, занимался сбытом или снабжением…
Петр встал, прошелся по кабинету и остановился возле Глеба:
– Его фото тоже сохранилось?
– В общих чертах. Широкомордый мужик, с окладистой бородой. На попа похож. Но карточка потертая.
– Стоп. Кажется, ты не зря съездил. – Ерожин быстро вернулся за письменный стол, и принялся быстро листать страницы своего блокнота: – Фамилию дядюшки записал?
– Обижаете, Петр Григорьевич. Я ее запомнил. Злобин Юрий Игнатьевич. Других сведений на доске нет.
– Все свободны. Совещание окончено. – Ерожин осмотрел удивленные лица своих работников, подмигнул им, надел куртку и пошел к двери. На пороге обернулся:
– Я к Волкову. Никуда не расходитесь. – И быстро покинул офис.
– Что это с Петро? – Удивился Грыжин.
– Наверное, информация Глеба ему показалась важной. – Предположила Надя.
– А чего же он тогда надо мной издевался? С проституткой советовал переспать? – Пожаловался Глеб и умоляюще посмотрел на Надю: – Ты хоть Любе об этом не говори. Ведь вы, женщины, все не так понимаете…
Ответить Надя не успела. Зазвонил телефон. Она сняла трубку:
– Сыскное бюро.
– Я с кем говорю? – Услышала она голос с легким прибалтийским акцентом.
– Вы с Надей говорите. – Ответила она.
– А, милая супруга директора! – Обрадовались на другом конце провода.
– А это вы, господин Мурт? – Догадалась Надя.