– Но вы счастливы с ним?
– Я с ним спокойна. А это что-то другое… Вот, к примеру, моя Клава счастлива.
– Кто такая Клава?
– Наша домработница. У нее дружок воюет на Кавказе. Она два месяца трясется, убьют его или нет, а две недели, когда он является, улетает в небо. Такого бабьего счастья я не знала.
– Странно… Вот вы говорите, я смотрю на вас и думаю, о чем еще можно мечтать? Бородин с вами рядом. Рядом столько лет. Вы спокойны, потому что уверены, так будет завтра, через месяц, через год, до самой смерти. А вы про Клаву…
– Девочка, да ты за три года, что вы вместе работаете, провела с моим мужем больше времени, чем я за всю жизнь. Ты хоть это понимаешь?
– Я об этом и не думала…
– А ты подумай. Мало того, что вы столько вместе. Он делится с тобой каждой мелочью, потому что интересы у вас общие. А я ничего не знаю. Мне из него пару слов о ваших делах клещами не вытащить. Вот только спим в одной спальне, но это еще не значит, что и ночью мы вдвоем, а не каждый сам по себе.
– Простите…
– Причем тут это. Я не жалуюсь, я объясняю. Никогда нельзя завидовать чужому счастью, поскольку оно у всех разное. Не верь тому, кто сказал, будто счастливы все одинаково. Это глупость. Постарайся найти свое.
– Спасибо.
– За что?
– За то, что выслушали. За то, что не прогнали.
Катерина поднялась и пошла к двери. Мария Николаевна отправилась следом. В прихожей Суркова остановилась, посмотрела сопернице в глаза и, неожиданно, ее обняла.
– Не говорите ему, что я приходила.
– Не скажу.
– Прощайте…
Мария Николаевна вернулась в столовую и машинально взяла в руки пульт.
«…известный бизнесмен избил и выгнал из дома жену с ребенком. Женщина умерла не приходя в сознание …если вы стали свидетелем… Берегите себя».
Она не слышала. Сидела в кресле и смотрела в стену. Потом поднялась, надела фартук и пошла к холодильнику за капустой.
* * *
На закрытом корте при санатории «Новая Барвиха» играли двое – сенатор Владимир Антонович Паскунов и его брат Кирилл.
– Ты хоть раз можешь попасть по мячу, мудила.
– А ты не закручивай. Тоже мне, Метревели нашелся.
Владимир Антонович теперь и сам угодил в сетку. Незлобно обматерив фортуну, стянул с себя майку, вытер вспотевшие лицо и грудь. Кирилл Антонович сделал то же самое:
– Тебе не надоело?
– Давай постучим еще минут десять. Я же за время плачу, – проворчал Владимир Антонович, но лень в споре с жадностью взяла верх, и он отложил ракетку на скамейку и уселся рядом.
Кирилл облегченно вздохнул. Его организм уже потерял достаточно влаги, а время на корте его не тревожило – за корт платил брат. Два телохранителя сенатора, служившие мальчиками для подноса мячей, рубашек с галстуками не снимали и теперь могли удалиться в тенек. И прохладу получить, и такт соблюсти – дать братьям пообщаться без посторонних ушец.