«Помогать полякам - дело неблагодарное, ибо сильной княжеской власти у них в стране нету, - говорили Всеволоду Ярославичу противники Польши. - Князь Владислав зависим как смерд от своих магнатов да ещё от жены-немки. Сегодня он - князь, а завтра - в грязь. Вот кабы на польский трон сел Мешко, сын Болеслава Смелого. Ему помочь не грех! Мешко ищет сближения с Русью, а не с Германией».
С некоторых пор Всеволод Ярославич в делах войны полагался прежде всего на мнение сына Владимира, поэтому немедленно послал за ним в Чернигов. Владимир уже влезал в польские дрязги: воевал и за Болеслава Смелого против чехов, и против Болеслава за многострадальные червенские города.
Владимир Всеволодович без колебаний встал на сторону тех бояр, которые предпочитали не влезать в польские дела, полагая, что на Руси и своих забот хватает. Прежде всего постоянная половецкая угроза. Нельзя забывать и про непокорного полоцкого князя.
Однако посланцы Германа добрались и до Новгорода. Поклонившись в ноги Святополку Изяславичу, недвусмысленно намекнули, что коль у того в будущем дойдёт до распри с Владимиром из-за стола киевского, то польский князь в стороне не останется: матерью Святополка была родная тётка Владислава Германа. Послы сказали Святополку, что его отец в прошлом лишь с помощью польского войска дважды отвоёвывал великокняжеский стол. Пора бы отплатить добром за добро.
Святополк поспешил объявиться в Киеве, опасаясь, как бы Всеволод Ярославич не принял решение без него. Одновременно в Киеве появился и Олег Святославич, к которому Вышеслава отправила гонца ещё из Польши, не особенно рассчитывая на помощь германского короля. Олег прибыл с небольшой дружиной, не скрывая того, что его войско движется к Киеву степным шляхом. Он был полон решимости сражаться с поморянами, при этом желая, чтобы в Польше упрочилось положение сестры Вышеславы и её сына.
Мешко должен стать единственным наследником Владислава Германа независимо от того, сколько сыновей родит ему жена-немка, - таково было условие Олега, переданное польским послам.
Послы соглашались на все условия русских князей, что очень не нравилось Всеволоду Ярославичу. Он сомневался, что польский князь пойдёт против всемогущих знати и духовенства в том случае, если сейм выскажется против сына Болеслава Смелого. К тому же был и германский король, имевший свои виды на Польшу.
Олег, споря с великим князем, утверждал: сидя в стороне, Русь ничего не выиграет. По его мнению, Русь должна была вмешаться в польские дела и, помогая Владиславу против поморян, сделать так, чтобы отныне Польша более тяготела к Руси, а не к Германии.