Чары колдуньи (Дворецкая) - страница 2

»?

Не думаю, что есть точные критерии того, сколько процентов фантастики делают книгу фантастической. Я для себя определяю так:

1) Если суть книги составляют исторические события и исторические процессы, несколько подкрашенные фантастикой для красоты, то это исторический роман.

2) Если сюжет скорее мифологический (фантастический), но действие происходит в нашем мире в давно минувшие века, то это — историческая фантастика.

3) А если и мир вымышленный, то просто фэнтези.

Роман «Огнедева. Чары колдуньи», как и весь цикл, относится к первому разряду. Главное в нем — ход исторического процесса, первые шаги в образовании Древнерусского государства, показанные через судьбы людей. Однако же вы обратите внимание: фантастического элемента в нем столько, что цикл мог бы быть отнесен к фантастике. Главным образом фантастика представлена тем явлением, которое обычно называют шаманизмом. Я понимаю, что «шаманизм Древней Руси» для многих звучит парадоксально. А между тем — почему нет? Если мы сравним основные положения шаманизма с содержанием волшебных русских сказок (того же Афанасьева), то найдем огромное количество общего. Основные признаки шаманизма, известные многим народам, следующие:

— вера в духов, которые могут вступать в контакт с людьми, помогать или вредить им;

— представление о многоуровневом строении Вселенной, включающем так называемую третью реальность — единый мир богов и духов, куда может попасть шаман, достигший измененного состояния сознания.

Причем для попадания туда вовсе не обязательно бить в бубен, падать без чувств или применять какие-либо наркотические средства — детали, которыми оформлено духовное путешествие, зависят от индивидуальных особенностей шамана и традиций его культуры.

Прямых указаний на экстатические практики у славян не имеется. В «Слове о полку Игореве», правда, есть намеки на то, что вещий Боян совершал путешествие по «мысленну древу», принимая облик волка, белки и орла, но доказать, что имелось в виду именно шаманское путешествие, здесь нелегко. В то же время в русском фольклоре очень широко известен сюжет о неких духах или чертях (кстати, «черт» — языческое понятие, поэтому книжники раннего Средневековья этого слова избегали), которые находились в услужении у колдуна. Если же мы возьмем волшебные сказки, то найдем там духовное путешествие в иные миры почти в чистом виде: герой при помощи духа-помощника (серого волка или коня) переносится в волшебные царства, в небесные или подземные миры, выполняет там свои задачи и возвращается домой. В волшебном царстве (которое нередко располагается глубоко под землей) он встречает неких существ, борется с ними, одолевает и заставляет служить себе. «Не стреляй в меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь». Перед нами — описание шаманского путешествия в иную реальность и взаимодействия с населяющими ее духами. Возможно, первые поколения рассказчиков знали о том, что это описание духовного путешествия, предпринимаемого в каких-то ритуальных или магических целях, но по мере разложения традиции сюжет стал восприниматься в физическом, то есть небывалом, сказочном смысле.