Еще когда Белотуровы лодьи подошли к Гомью, у реки их встречали его сын Ратеня, а с ним Ольгица, дочь покойного смолянского князя Громолюда и вдовая невестка Заберислава. За его единственного сына Радима она вышла еще в то время, когда Дивляна ехала к жениху, и все эти годы они хоть и не виделись, но часто с торговыми гостями передавали друг другу подарки и поклоны. Когда около года назад Ольгица овдовела — муж ее погиб на зимней охоте, провалившись с конем под лед, — Дивляна переживала об участи подруги, хотя и знала, что та не слишком была привязана к мужу, за которого вышла вовсе не по своей воле. Именно тогда князь Заберислав, не имея других сыновей или родичей-мужчин, попросил вече признать его наследником внука, сына старшей дочери Воротиславы. Белотур с женой и сыном переехал в Гомье, но пятнадцатилетний Ратеня с этих пор стал считаться сыном не его, а самого Заберислава, и даже имя ему нарекли другое — родовое имя радимичских князей. Теперь он звался Радимом, точно так, как покойный родной сын князя, муж Ольгицы.
Участь вдовы тоже решилась быстро: ее обручили с Ратеней, который, таким образом, взяв имя покойного и женившись на его вдове, полностью ему уподоблялся. Вдова-невеста была старше его на пять лет — не такая уж большая разница, и Заберислав надеялся дождаться хотя бы одного правнука. Очень кстати оказалось и то, что лицом сын Белотура уродился в материнскую родню, и те, кто видел настоящего Радима нечасто, мог бы вовсе не заметить подмены. Ратеня был всего на пять лет моложе брата матери, а за последнее время вытянулся и теперь смотрелся уже мужчиной. После разлуки Дивляна взглянула на него другими глазами и поразилась тому, насколько усилилось его сходство с покойным.
Ольгица прямо у воды бросилась к ней, вопя от избытка чувств: и сострадания, и радости. В Гомье решили задержаться, и Дивляна с Ольгицей успели поведать друг другу все свои приключения. Именно тогда Дивляна и начала понимать причины неожиданной ласковости к ней Воротени: мать будущего князя давно уже перенесла свою ревность на более опасную противницу, а именно на Ольгицу. Второе подряд несчастливое замужество не испортило той ни внешности, ни настроения: еще вынужденная носить «горевой»[20] убор вдовы, она и в нем была хороша и свежа, как розовый цветок шипины[21], — стройный девичий стан, приятные черты лица, озорная и ласковая улыбка, лукавый и задорный блеск глаз.
Свадьба Ольгицы с Ратеней была назначена на конец осени — на Макошину неделю. Предстоящим браком та была довольна: лицом напоминая прежнего супруга, нравом Ратеня пошел в отца и обещал вырасти в такого же доброго, великодушного и уверенного человека. Судя по тому, как у Ольгицы блестели глаза, в третий раз она шла замуж гораздо охотнее, чем прежде. «Должно же и мне было повезти наконец, — смеялась она. — Парень растет хоть куда. А если поначалу не справится, то отец ему поможет!»