– Где ваше табельное оружие?
– В сумке, – еле слышно ответила я.
– Не вздумайте только доставать его. Никаких движений!
– А ваше где?
– В пиджаке, а пиджак остался в машине.
– Дьявол!
Стоило мне произнести последнее слово чуть громче, как собака зарычала. Это было глухое, низкое рычанье, исходившее непосредственно из железной груди.
– Я боюсь, Фермин.
– Не волнуйтесь. Не делайте только резких движений, оставайтесь на месте и не говорите громко.
– Это одна из собак-убийц?
– Это стаффордшир. Надеюсь, что данный экземпляр никогда никого не убивал.
Собака двинулась в нашу сторону, ступая по плиткам дорожки, тянувшейся вдоль сада.
– Фермин…
– Спокойно.
– Вы же научились обращаться с собаками.
– У меня уже все из головы вылетело.
– Что будем делать?
– Попробуйте начать пятиться к выходу. Медленно, очень медленно и ни в коем случае не поворачиваясь к ней спиной. Давайте.
Он взял меня под руку, и я почувствовала, как мне передается его напряжение.
– Начали.
Мы чуть-чуть отступили назад. Совсем ничего, но собака заметила и заворчала громче.
– Фермин!
– Не обращайте внимания, просто она старается напугать нас. Продолжайте медленно отступать, только возьмите чуть левее. Начали.
Ноги меня не слушались, и непонятно было, сдвинулась я с места или нет.
– Скажите ей что-нибудь по-немецки.
– Обойдемся без перевода, а вы отступайте, отступайте.
Новое передвижение еще больше встревожило собаку. Она сменила место и рычала уже не переставая. Из ее пасти стекала плотная слюна, падавшая на землю толстыми нитями. Смотрела она только на меня, и я почти не могла дышать. И вот, словно душа, сбежавшая из ада, она впервые хрипло залаяла, и я, не в силах сдержаться, издала сдавленный крик. Вот тут-то и проявилась по-настоящему ее свирепая сущность. Разъяренное животное злобно залаяло и присело на задние лапы, готовясь к прыжку. Я в отчаянии потянулась за пистолетом, но в этот момент мощный и вполне конкретный голос раздался у нас за спиной.
– Aus! – Затем оклик повторился, но тон его был уже не такой повелительный: – Aus! – Собака, словно лев в римском цирке перед христианами, спасенными милостью Божьей, опустила голову, стала оглядываться по сторонам и куда-то поплелась, словно стараясь ничем не выдать ужасных намерений, какие она вынашивала еще секунду назад.
– Кто вы такие, черт бы вас побрал?
Высокий, крепкий мужчина дет пятидесяти с бронзовой от солнца кожей стоял подбоченясь напротив нас, еще не пришедших в себя.
– Мы полицейские, – наконец выдавил из себя Гарсон. Голос у него срывался.
– И какого черта…
– Оставьте в покое чертей и уберите собаку, – распорядилась я, когда ко мне вернулся дар речи.