Вскоре я поняла, что причитаниями делу не поможешь. К тому же Ужастик начал подвывать, расслышав в моем голосе недовольство. Я отыскала монетку в карманах павшего друга и пошла к телефону-автомату. Почему бы не позвонить Хуану Монтуриолю в столь чрезвычайных обстоятельствах? В конце концов, он живет рядом.
Он появился не в пижаме, как того требовал бы сценарий американского фильма, но, по крайней мере, волосы у него были растрепаны. Он тотчас оценил ситуацию и своими мощными руками поднял Гарсона и взвалил себе на плечо. Я поддерживала его сбоку, как только могла, бормоча извинения вперемежку с проклятиями. Мы засунули Гарсона в машину Хуана, который обливался потом и оттого выглядел таким привлекательным и мужественным в своей прилипшей к телу белой рубашке.
– Что привело его в такое состояние? – спросил Хуан.
– Любовные страдания.
– Ну, тогда это еще не так страшно, могло бы быть и хуже.
Мы отвезли Гарсона домой. То, что удалось дотащить его по лестнице до дверей квартиры, стало еще одним маленьким подвигом Хуана. Порывшись в карманах пиджака младшего инспектора, я достала ключ, и мы наконец-то смогли взгромоздить его на кровать, где он и продолжал спать.
– Это все, что мы можем для него сделать, – сказал Хуан.
– Ты и так уже сделал слишком много. Мне очень неудобно, что я заставила тебя приехать, честное слово.
– Мне было приятно снова тебя увидеть.
– Мне тоже, хотя я бы предпочла предстать перед тобой в более презентабельном виде.
Я распахнула плащ в стиле «классический эксгибиционизм» и продемонстрировала ему свой жуткий халат. Он засмеялся. Было ли это движение невинным с моей стороны? Даже сейчас затрудняюсь сказать, однако результат последовал молниеносно. Хуан приблизился ко мне, обнял за талию и поцеловал, после чего мы еще какое-то время целовались как безумные. Потом опустились на пол и там любили друг друга. Все было странно: повод, место, похрапывающий неподалеку Гарсон, и все же я бы без колебаний назвала эти мгновения чудесными и неповторимыми. В них было очарование чего-то насущного и дикого, смесь сладости встреч и горечи расставаний. В конце я положила голову Хуану на грудь и перевела дух.
– Выходит, у твоего напарника любовные неурядицы?
– Он исключил Анхелу из треугольника.
– Понятно.
– В любовных делах он совершенно несведущ, а потому может принести массу вреда, сам того не желая.
– Но то же самое может случиться и с ним самим.
– Может. Любовь на всем ставит свои отметины.
Он приподнялся, заставив меня отодвинуться, и закурил.
– В своем отрицании любовных чувств ты настоящая радикалка, верно?