Номер с машиной не прошел, и теперь мне оставалось пустить в ход последнюю карту, пойти на ужасный риск, где удача составляла лишь пятьдесят процентов.
– Может быть, его когда-нибудь сопровождал мужчина средних лет, довольно высокий, худощавый, с длинными волосами и очень светлой кожей?
Он глядел на меня не отвечая. Я затаила дыхание. Неужели мы подошли к концу или он почувствует обман, поймет, что мы блефуем, и нам придется возвращаться назад?
– Нет, – сказал он. – Никакого другого мужчину я не видел, всегда был только этот.
Я глубоко вздохнула.
– Значит, ты встречался только с Аугусто Рибасом.
– Я уже сказал вам, что не знаю его имени.
– И ты пытаешься убедить меня в том, будто не знал, что этот тип, который не захотел тебе даже представиться, занимается чем-то противозаконным? Почему же ты ему так доверял? Неужели из-за солидной внешности: высокий крупный мужчина средних лет с короткой стрижкой, хорошо одетый, с широкой улыбкой?
– Да, именно поэтому! И еще потому, что он мне платил, понимаете? Откуда мне было знать, что он убийца?
Цель была достигнута. Гарсон резко вскочил, уронив стул, на котором сидел, и выбежал из кабинета. Я догнала его в коридоре.
– Куда это вы помчались?
– Надо задержать его.
– Только спокойнее, Гарсон, не испортите дела; вы же видите, пока все идет как по маслу. Будем и дальше действовать без спешки. Пусть патрульная группа задержит его и его жену. Доставлять их следует по отдельности, в разных машинах, а по приезде в комиссариат изолировать друг от друга. Запаситесь ордерами на арест. Выясните у этого бедолаги имя и адрес его зятя. Зятя нужно будет задержать, а этому дайте бутерброд и пачку сигарет, и пусть пока посидит до процедуры опознания, а потом передадим его судье. Будьте любезны, все по закону. Не хватало только загубить все из-за каких-то формальностей. – Я сурово посмотрела ему в глаза. – И без насилия. Как вы себя чувствуете, Фермин?
Он вздохнул, улыбнулся, расслабился.
– Ну вы и устроили представление, Петра. Я уж думал, меня инфаркт хватит. Если бы речь шла о втором заводчике, этот слюнтяй догадался бы, что мы действуем наобум.
– Но теперь вы наконец успокоились или нет?
– Успокоился.
И он пошел дальше по коридору, уже не торопясь. Он-то, возможно, и успокоился, а вот меня продолжала бить дрожь.
Аугусто Рибаса задержали час спустя в его питомнике. Сопротивления он не оказал. Марсаль незаметно опознал его через окно. Еще через два часа была задержана ходившая по магазинам его жена. Она не удивилась и не была возмущена. С этого момента я перестала нормально есть. Питалась наспех прожеванными сэндвичами, иногда кексами и кофе. Мой мозг забыл о моем теле и был не в состоянии заниматься ничем другим, кроме как отчаянно перебирать различные стратегии, строить догадки, разрабатывать планы допросов. Гарсон находился в сходном состоянии, правда, в отличие от меня, не утратил аппетит, а что касается его умственной деятельности, то она вся ушла на бесконечные вопросы. Это было мучительно. Его постоянные хождения, его ужасная неугомонность мешали мне спокойно думать. Кого будем допрашивать раньше? Как будем действовать? Устроить ли очную ставку Рибасу и его жене? Свести ли их с Марсалем? Пришлось его снова как следует отругать: