– Он намедни у меня в гостях был. Застольничали. Как не узнать! И что Славер?
– Сам вместе с воями тебя в сани уложил, мне велел на коня позади воя сесть. И привез сюда. Обещал волхва прислать, который умеет лечить такие раны, как у тебя.
– У меня нет ран. У меня только голова раскалывается. И думает тяжело. И что ты в бересте вычитал? Рассказывай…
– Письмо от князя Войномира к воеводе Славеру. Было запечатано воском, но я печать сорвал. Иначе не прочитать.
– Войномир… Про Гостомысла что-то пишет?
– Пишет. Княжич Гостомысл в бою с ляхами и пруссами в землях ляхов был ранен отравленной стрелой…
– Ляхи не отравливают стрелы. Они пьяницы и разбойники, но не подлецы, и дерутся честно… Я воевал и с ними, и против них. Знаю этот народ.
– Я что… Так Войномир пишет. Может пруссы стрелу пустили. Просто дело было в землях ляхов. А я что прочитал, то и говорю.
– И пруссы стрелы не травят. Пруссов я еще лучше ляхов знаю. У меня в молодости в полку их два десятка было. Хорошие вои, хотя строй держать не любят, и команду не слышат. Дерутся, как Перун на голову положит… Дальше говори. Что с княжичем?
– Войномир так и пишет, что стрела была славянская, длинная.
– У ляхов и у пруссов не делают сложных луков. Длинные стрелы были только в сотне Вадимира. Не могли же они… Хотя, кто знает… Так, что там дальше с Гостомыслом?
– Его к ваграм отправили. Там тоже война идет. Бравлин Второй с франками дерется. И прислал воеводу Веслава к Годославу послом. Веслав, уезжая, и забрал с собой нашего княжича. У вагров есть лив-жалтонес, который от яда лечить может. Может и вылечит, но, может, уже поздно. Тогда Гостомысл не вернется, и не сможет помогать отцу. Но, Войномир пишет, что княжич, даже если от ядовитой стрелы оправится, все равно скоро вернуться не сможет. И Буривою придется самому воевать за Бьярмию.
– А сам Войномир?
– Сам Войномир уже никогда не вернется. Князь Годослав приходится ему родным дядей, он принял его радушно, и сразу поставил княжить на острове Буян. Теперь Войномир готовится к войне с данами, и срочно, как можно быстрее, требует к себе своего воспитателя воеводу Славера. Надеется на его помощь.
– Что же ты сразу про Войномира не сказал! – пробурчал Первонег. – Это ж главное…
– Я начал. Ты перебил, и про княжича спросил. Княжич для нас тоже не самое последнее дело. Я так и подумал, что ты за него переживаешь.
Белоус не сильно перед воеводой робел. Это было видно по его ответам, не содержащим смущения. Он все же был воем, а не слугой, и никому никогда подобострастия не выказывал.
– Ладно, – понял Первонег, что здесь его бурчание никого не волнует. – Что там еще?