Два пленных воина-франка из расстрелянной словенами засады так и ехали впереди графа Оливье, и, на случай встречи с другой засадой, служили графу живым щитом, который, впрочем, едва ли смог защитить графа при выстреле из лука или арбалета. За нападение с любым другим оружием опасаться графу не приходилось. Скорее, должны были бы опасаться нападавшие, поскольку Оливье славился своим умением с оружием обращаться, и бесстрашием в схватках любого рода. И недавний бой с воеводой вагров Веславом не мог стать критерием в оценке боевого искусства франкского рыцаря. На шее каждого из пленников висела веревочная петля, а другой конец веревки был привязан к луке седла графа. Таким образом, любая попытка побега закончилась бы банальным повешением. Но пленники свое положение понимали. Тем более, стрельцы, что ехали позади графа, свои страшные длинные луки в налучья не убирали, и стрелы держали зажатыми между пальцами, угрожая любой силе, которая встала бы на их пути, и, попутно, обещая пленникам прервать каждую попытку к бегству в самом начале. В том, что среди этих страшных славянских стрельцов нет шутников, они уже имели возможность убедиться.
Но следующей засады, кажется, к счастью тех, кого в засаду посылают, на пути отряда не оказалось. Таким образом, граф Оливье во главе чисто славянского отряда, которому он полностью доверился, благополучно добрался до своих войск. Арьергардные посты, как сразу заметил Оливье, были выставлены усиленные. Вполне вероятно было, что армия франков ожидала нападения с тыла. Или уж, по крайней мере, несколько мелких нападений, которые требовалось отразить, и нанести противнику наибольший возможный урон, чтобы раз и навсегда пресечь подобные попытки в будущем. Для этого, согласно тактике, разработанной королевским дядюшкой монсеньором Бернаром, посты выставлялись «вилами». То есть, множеством узких довольно слабых выдвинутых вперед отрядов, которые при нападении на них должны были сразу отступить в разыгранной панике. А другие такие же выдвинутые посты обязаны были сдвигаться в тылы и во фланги прорвавшемуся противнику[54], завершая окружение и уничтожение. И монсеньор Бернар был первым, кто встретил графа Оливье, если не считать передовых постов, солдаты которых графа узнавали, и уважительно склоняли головы, хотя на сопровождение Оливье посматривали с откровенным вызовом.
«Маленький боевой петушок», как любовно звали королевского дядю в войске франков, скакал довольно быстро в сопровождении нескольких рыцарей, видимо, проверяя расстановку постов, и на скаку отдавал какие-то распоряжения, показывая пальцем в разные стороны. Но натянул повод, когда увидел отряд графа Оливье. Бернар обладал неважным зрением, и, даже сильно сузив глаза, как он всегда делал, желая что-то рассмотреть, не сразу узнал графа, которого воспитывал в юности, и сам учил когда-то держать у руках оружие, и потому искренне любил. Чтобы быть узнанным, Оливье поднял над головой свой шлем с двухцветными перьями, и помахал им над головой. Водружать шлем на голову граф не рискнул, поскольку это означало бы подготовку к схватке. Но жест был понятен. Только после этого Бернар, повернув коня, резво покакал в сторону своего воспитанника. Свита монсеньора двинулась за ним, но рыцари свиты зачем-то опустили копья, словно готовились к атаке.