Но сотник Гостомысла все же не выдержал.
– Тогда я тем более зайду. Узнаю хоть, как у княжича дела.
Однако дойти до избушки жалтонеса сотник не успел. Телепень, таскающий не хворост, как другие, а целые стволы упавших молодых деревьев, волок очередной ствол, и вдруг бросил его. Стал в утренний сумрак всматриваться и вслушиваться.
– Что там? – спросил Бобрыня, зная способность воя загодя слышать то, что еще не слышат другие. И это способность нашла подтверждение даже на этой поляне всего несколько часов назад, когда пожаловал к избушке Парван. И именно благодаря слуху Телепеня удалось устроить на Парвана засаду, и предотвратить новое покушение на жизнь княжича Гостомысла. При этом сотник сразу обратил внимание на то, что и другие вои настороженную по-звериному позу Телепеня заметили, и оценили. Тоже стали прислушиваться, повернув головы в сторону дороги. И даже сотник Заруба, который сегодня только во второй раз увидел Телепня, и тот среагировал, как все. Впечатление было такое, будто все что-то слышат, и только один Бобрыня временно оглох, хотя и поднял бармицу своего шлема, и даже сам шлем чуть в сторону сдвинул, освобождая ухо.
А Телепень тем временем, наоборот, шлем на голову надел, и сверху обхватив, прижал плотнее, словно к схватке подготовился.
– Что там? – спросил сотник, сразу понимая эти движения.
Телепень сначала передернул ремень, на котором ножны с мечом висели. Пока таскал лесины для костра, меч, чтобы не мешался, он подальше за спину забрасывал. И это тоже было подготовкой к схватке. И только после этого вой ответил сотнику:
– Едут. Много конников. Больше двух сотен, думаю. А то и целых три. Когда много, перечесть трудно. Едут не быстро. Но дорогу, чувствуется, знают. Все. В лес свернули. На мягкую землю. Теперь уже не посчитаешь, сколько там лошадей.
В это время в отдалении заржала лошадь, почувствовавшая, видимо, запах дыма и человеческого жилья, которые всегда и всех лошадей заставляют торопиться, а часто и радостно ржать.
– Кто-то впереди скачет, – предупредил Телепень. – Наверное, разведка. Или посыльный. Сюда скачет. Его лошадь ржет. Самого его не слышно. Словно это не вой. Кольчуга у него не звенит, хотя все другие кольчужные.
Лошадь заржала еще раз. У лошади нюх лучше, чем у собаки[13]. И она все чувствует своим носом заранее. А ржанием торопит всадника, да и людей в том месте, куда спешит, предупреждает. Предупредила и в этот раз. Сотник Бобрыня сделал знак рукой только в одну сторону, но его вои сами сообразили, и разошлись в две. Только сам Бобрыня и Заруба остались у костра.