– Ты ему не напомнил о судьбе графа Теодориха[21]? – поинтересовался Годослав.
– Нет. Я только напомнил ему о судьбе князя-воеводы Вышана[22], моего предшественника.
– Тем не менее, лучше с ним не ссориться, – сказал Годослав. – Тем более, Карл давно уже обещал мне поддержку в войне с сорбами и лютичами. Но, лучше не будем гадать, что за вести нам несет посол, а поторопимся встретиться с ним, раз уж не остались ночевать в охотничьем домике. И вообще, как я думаю, посол бы за нами и в охотничий домик последовал.
– Поторопимся, – согласился Дражко, так и не спросивший волхва о том, как обстоят дела в отношении него, и найден ли хоть какой-то новый след бандитов, осмелившихся напасть на дом князя-воеводы, и первым пришпорил коня. За ним подогнал своего белого красавца и Годослав, за которым сразу устремился молчащий всю дорогу князь Войномир. Волхв Ставр не вскочил в седло, а просто как-то шагнул в него, и тут же поскакал вдогонку. Его костлявый и жилистый жеребец оказался быстрым на ногу, как и всадник, и без проблем догнал княжеских коней. Кавалькада бояр-охотников тоже ускорила бег, и сразу растянулась на значительное расстояние.
Ворота Рарога уже были видны…
* * *
Но о своих делах князь-воевода не забыл.
И когда они прибыли во Дворец Сокола, как звали в Европе княжеский терем в Рароге, и князь Годослав ушел в свои покои переодеться, волхв и князь-воевода остались внизу, на первом этаже. Волхв вообще всегда носил одну и ту же одежду, и только в морозные зимы надевал сверху что-то теплое, а Дражко, хотя и имел во Дворце Сокола в своем распоряжении целое крыло, где одежды у него хватало, предпочитал любой одежде воинский доспех, который менял не часто. Звание князя-воеводы позволяло ему это. Князь Войномир своего покоя во Дворце не имел, как и не имел одежды для смены, поскольку пользовался пока гардеробом князя-воеводы, взявшего молодого варяга под свое покровительство. И тоже не поспешил переодеться.
Слуги принесли Дражко и Войномиру по жбану хмельного меда, до которого князь-воевода был большой охотник, а для волхва крупную берестяную кружку чистой воды, которую Ставр предпочитал всем самым изысканным напиткам.
Зал для пиршеств был просторен. И странно было сидеть в нем втроем. Громкое слово, произнесенное здесь, эхом уходило под потолок. Впрочем, князь-воевода и волхв громко не говорили, только любое движение Дражко или Войномира вызывало звон металла их доспехов. И в большом помещении эти звуки слышались далеко, что вызвало из дальних дверей появление старого княжеского глашатного