– Да, это так, полковник. Людская неблагодарность не знает границ.
И эта песня была знакома полковнику. Впервые он услышал ее уже на следующий день после заключения Неерландского договора, когда правительство обещало возместить убытки и помочь вернуться домой двумстам офицерам. Революционный батальон состоял в основном из подростков, сбежавших из школы. В Неерландии они расположились лагерем вокруг гигантской сейбы и ждали в течение трех месяцев. Потом они добирались домой, кто как мог, и дома тоже продолжали ждать. С тех пор прошло почти пятьдесят лет, а полковник все еще ждал.
Взволнованный воспоминаниями, он принял горделивую позу. Упершись костлявой рукой в костлявое бедро, полковник сказал сдавленным голосом:
– Итак, я пришел к определенному решению. Адвокат насторожился.
– А именно?
– Я меняю адвоката.
В сопровождении желтых утят в кабинет вошла утка. Адвокат привстал с кресла, чтобы выгнать их.
– Как вам будет угодно, полковник, – сказал негр, размахивая руками. – Будет так, как вы скажете. Если бы я мог творить чудеса, я бы не жил в этом птичнике. – Он вставил в дверь, ведущую во двор, деревянную решетку и вернулся в кресло.
– Мой сын работал всю свою жизнь, – сказал полковник. – Мой дом заложен. А закон о пенсиях стал кормушкой для адвокатов.
– Только не для меня, – запротестовал адвокат. – Все мои деньги, до последнего сентаво, истрачены на судебные хлопоты.
Одна только мысль оказаться несправедливым причиняла полковнику страдание.
– Именно это я и хотел сказать, – поправился он. – От этой жары мозги плавятся.
Минуту спустя адвокат перевернул все вверх дном в поисках доверенности. Солнце уже добралось до середины его невзрачной клетушки, сколоченной из неструганых досок. После долгих и безуспешных поисков адвокат опустился на четвереньки и, отдуваясь, вытащил сверток бумаг из-под пианолы.
– Вот она. – Он протянул полковнику лист гербовой бумаги. – Надо написать моим доверенным лицам, чтобы они уничтожили копии, – заключил он.
Полковник стряхнул пыль и положил бумагу в карман рубахи.
– А вы разорвите ее сами, – сказал адвокат.
– Нет, – ответил полковник. – Это двадцать лет моей жизни. – Он ждал, что адвокат продолжит поиски, но тот подошел к гамаку и вытер пот. Потом взглянул на полковника сквозь дрожащий в солнечных лучах воздух.
– Мне нужны и другие документы, – сказал полковник.
– Какие?
– Расписка полковника Буэндии.
Адвокат развел руками.
– Это невозможно, полковник.
Полковник встревожился. Как казначей революционного округа Макондо он совершил трудный шестидневный переход с казной революционной армии в двух чемоданах, навьюченных на мула. Он пришел в Неерландский лагерь, волоча за собой мула, околевшего от голода за полчаса до подписания договора. Полковник Аурелиано Буэндия – главный интендант революционных сил Атлантического побережья – выдал ему расписку и включил оба чемодана в реестр имущества, сдаваемого при капитуляции.