Она слышала, как он застонал. Скорее это был глубоки гортанный, почти звериный рык, и от него все ее тело затрепетало. Она ощущала внутреннюю силу этого звука и мощь его рук, а самое главное – чувствовала то неистовство, с которым он хозяйничал у нее во рту.
Она инстинктивно повторяла его движения, учась у него и не переставая при этом дрожать от новых ощущений. Когда он притягивал ее к себе, она сильнее выгибалась, полностью прижимаясь к нему и чувствуя жар его тела.
Но ей хотелось большего. Намного большего.
– Аманда! – внезапно раздался резкий голос графини. – Где вы?
Они со Стивеном замерли, затаив дыхание, и едва успев оторваться друг от друга.
– Стивен, ты не видел эту взбалмошную девчонку? Стивен!
Сдавленно охнув, он отодвинул ее от себя, и она чуть не упала от неожиданности, когда вновь почувствовала вес собственного тела.
– Быстро, – выдохнул он. – Сюда.
Она смотрела на него, но сознание затуманилось, а все мысли в голове перемешались. Он распахнул дверь в короткий коридор, который вел в спальню его будущей жены, и жестом позвал ее. Джиллиан кивнула и на негнущихся деревянных ногах заковыляла к темному проходу, остановившись только тогда, когда полностью спряталась в его полумраке.
– Аманда? – шепнул он.
Она обернулась и посмотрела на его страдающее лицо, выделяющееся на фоне светлого квадрата в проеме двери.
– Я… Простите меня, мне очень жаль, – сказал он, а затем закрыл дверь, лишив ее последнего и единственного источника света.
Через мгновение она услышала его глубокий и слегка искаженный голос, когда он откликнулся на слова графини:
– Я здесь, мама. Что вы хотели?
– Ну, я разыскиваю эту упрямую девчонку. Нам ведь скоро уже выезжать.
Остальное Джиллиан не расслышала, поскольку Стивен с матерью вышли в коридор, а по знакомому поскрипыванию ступенек на лестнице она поняла, что они идут вниз, по-видимому, в переднюю гостиную.
Джиллиан подождала еще немного; сердце ее стучало с утроенной скоростью, а хриплое дыхание казалось очень громким в темном замкнутом пространстве. Что же ей делать? Оцепеневшее сознание еще раз прокручивало все происшедшее, каждое ощущение, каждое трепетное движение, вызванное желанием, посетившим ее, когда они целовались со Стивеном.
Они со Стивеном целовались!
Это было здорово, но в то же время пугающе, волнующе и очень-очень приятно. «О, райское блаженство!» – ошеломленно подумала она. Каждое мгновение этого было настоящим счастьем.
Мужчины целовали ее и прежде. Далеко не один из жителей их деревни позволял себе вольности по отношению к ней, оправдывая свое поведение ее низким происхождением. И эти поцелуи, все без исключения, были просто ужасными – начиная от поцелуя кузнеца, с его толстыми мясистыми губами и заканчивая поцелуем его сына, с губами неловкими и отвратительно мокрыми. Но хуже всего были холодные ханжеские чмоканья преподобного Хэллоусби, руки которого… эти руки шарили в таких местах, что после этого она была вынуждена сразу же бежать мыться в ледяных струях горного ручья.