– Ты выглядишь просто потрясающе! – сказала Шерон.
– И ты! Я так рада тебя видеть!
– Ты долго до нас добиралась. Наверное, падаешь с ног от усталости! Входи же в дом. Кристофер, Тимми, помогите же!
Двое мальчиков помогли Шерон и Джой поднять по ступенькам все чемоданы.
– Генри уехал к матери, он помогает ей разобраться с новым компьютером, – пояснила Шерон. – Скоро будет дома.
Час спустя Шерон с Джой сидели в гостиной перед огнем, пылающим в старинном каменном очаге. На кофейном столике перед ними стояли черный хлеб и английские сыры, паштет и засахаренные орешки, шоколад и виноград. Джой поклялась, что выпьет только один бокал вкуснейшего зинфанделя и постарается не особенно налегать на еду, иначе ее окончательно сморит сон. Ей действительно хотелось, если хватит сил, дождаться прихода Генри, однако часам к четырем они с Шерон обе поняли, что Джой проигрывает битву со сном: у нее буквально слипались глаза, и она клевала носом.
– Ладно, хватит, – сказала в итоге Шерон. – Отправляйся в постель.
Джой почти не запомнила, как они поднимались по лестнице, как она надевала уютную трикотажную пижаму, как забиралась под простыни на самой мягкой, самой чудесной постели на свете. Но вдруг она вспомнила о Дейзи, с которой радостно возились дети все два часа, пока им был запрещен вход в гостиную, поскольку Шерон хотела побыть с Джой наедине.
Когда Шерон задернула тяжелые шторы и комната погрузилась в сумрак, Джой поборола сонливость и тяжело села на постель.
– Дейзи! – прошептала она. – Я совсем забыла…
– О ней позаботятся, – так же шепотом ответила подруга.
Было тихо, тепло и невероятно светло. Джой открыла глаза.
Комната была большая, полная воздуха, а Джой лежала на широкой кровати, четыре дубовые колонки поддерживали над головой полог. Стены были из грубо покрашенного камня, дощатый пол покрыт лаком. Роскошные плотные шторы были задернуты, но в щель между ними проникал луч ослепительно-яркого света. И этот луч падал Джой на лицо.
Рядом с кроватью стояли двое из детей, с которыми она познакомилась накануне. Джой, прищурившись, старалась их рассмотреть. Девочка была круглолицая и белобрысая, она держалась за деревянные прутья в изножье кровати. Мальчик, который был выше сестры дюймов на шесть, внимательно изучал Джой, и его сосредоточенное лицо казалось смышленым и задумчивым.
– Доброе утро, – сказала Джой, силясь сесть и еще больше силясь вспомнить их имена.
– Мама! – завопила белобрысая девочка. – Мама, она проснулась!
– Зои! Кристофер! – донесся откуда-то знакомый голос. – Она устала. Оставьте ее в покое!