Сидя рядом с женой, Рантик наблюдая, как разъезжаются остальные участники похорон. Его лицо было задумчивым.
— У нас осталось полгода на то, чтобы что-то сделать, — сказала Эсмира. — Если ты не сумеешь что-то сделать до того, как выйдет Мурадик, можешь забыть обо всех своих планах.
— Забыть, — эхом отозвался Рантик. — покойники и так ничего не помнят. Им нечего забывать. У меня и так уже нет никаких планов.
— Ну же, дурак! — резко воскликнула Эсмира, обращаясь непонятно к кому, то ли к нему, то ли к подрезавшему ее «опелю». — Тебе еще рано себя хоронить. В конце концов ничего не произошло.
— Ага, ничего, кроме двадцати миллионов…
— Ты ему приносил гораздо большие суммы!
— Тиграну на это наплевать. Ты его не знаешь. Он лично убивал людей, которые от него рубль утаивали, а тут…
Он положил пальцы на глаза, чтобы не расплакаться. Он всегда знал, что эта жуткая, всепоглощающая, безумная страсть когда нибудь сведет его в могилу. Нет, не он положил глаз на Эсмиру, а она на него. Еще тогда, когда она трахалась в бане с ними шестерыми, она нащупала в нем слабинку. Остальные-то ее просто драили как швабрами, а он весь трепетал от наслаждения видеть, созерцать все происходившее. После этого она еще несколько раз на него смотрела, и еще пела, выразительно поглядлывая на него. И еще погадала ему. С этого момента он оказался у нее на крючке. У него просто не было сил противостоять ее железной воле и безапеляционности. Пока Мурадик был на воле, Рантик редко-редко запускал руку в его карман. В конце концов он был сборщиком, он же составлял отчеты, он и ведал движением финансов по всем подконтрольным направлениям. Однако Эсмира быстро вникла во все его дела и вскоре он уже не понимал, как мог раньше принимать решения не посоветовавшись с ней. Их вечера начинались с его финансовых отчетов перед нею о сегодняшнем положении дел. И стоило Тиграну угодить в тюрьму, как Рантик оказался не у дел. Всем стала заправлять Эсмира. И первым ее стратегическим решением было инвестировать общаковые деньги в ценные бумаги. Как дважды два объяснила она мужу, что деньги омертвляются, лежа в сейфе, и потому на них надо купить какие-нибудь облигации или акции, или фьючерсы, или форвардсы под 200–300 процентов годовых. «Этот Мурадик твой долбанный никогда ничего не узнает. Если он завтра выйдет из тюряги и скажет: а где мои бабки? — ты предъявишь ему все эти ГКО и скажешь: Мурадик, я заставил твои деньги работать и принес тебе 200 процентов годовых! Да он тебя за это просто расцелует! А если не выйдет, то ты просто сам получишь эти деньги и его капиталы останутся в целости и сохранности. Пойми ты, дурачок, что государство специально придумало эту кормушку для своих богачей, чтобы отмывать западные кредиты…»