– Так вот, значит, какого вы мнения обо мне, – с трудом вымолвил он. – Я изо всех сил пытаюсь остановить вас, не дать вам совершить непоправимую ошибку, которая погубит счастье трех человек, а вы, исходя из своих нелепых соображений, думаете, что после того как мы поженимся, я стану помыкать вами, совершенно не считаясь с вашим мнением? – Он вскинул руки вверх. – В отличие от вас, я надеялся, что, поженившись, мы будем обсуждать все, что нас волнует, спорить и приходить к общему мнению. У меня нет ни малейшего желания диктовать вам свою волю. Разве я могу поступить иначе, когда я так высоко ценю вашу решимость и независимость? Я ведь полюбил вас именно за это.
Сесили выдавила из себя:
– Верю, что вы говорите искренне, Рэнд. Но в случае каких-нибудь чрезвычайных обстоятельств вы стали бы действовать по привычке, точно так же, как и прежде. Если бы я вышла за вас, вы так или иначе воспользовались бы преимуществами своего положения. Будучи мужем и главой семьи, вы начали бы мной командовать. Со временем я бы, наверное, вас возненавидела. А если бы смирилась и покорилась своей участи, то стала бы другим человеком, и вряд ли бы лучше, чем сейчас.
Рэнду стало невыносимо больно и обидно. Уж лучше бы она ударила его в грудь ножом.
– Все это выглядит вполне логичным. Только мне кажется, Сесили, это далеко не вся правда. Дело в том, что вы мне не верите и боитесь мне довериться.
Она горько усмехнулась:
– Вы правы. Я боюсь. Раньше я полагала: вот наберусь смелости, слепо поверю, отброшу прочь все разумные доводы, но теперь… Хорошо, что все так вышло именно сейчас, случись это позже, даже не знаю, что бы я тогда делала.
Ее бархатные глаза встретились с его глазами, и впервые Рэнд увидел в них страдание и боль.
– Прощай, Рэнд.
Сесили направилась к выходу, а он даже не сделал попытки удержать ее.
* * *
То, что случилось на второй день после их разговора, не стало для Сесили неожиданностью. Рэнд отменил свое вето, вызвав тем самым разные кривотолки: то ли он злобно подшутил над Монфором, то ли хотел обмануть его, преследуя какие-то непонятные цели.
Свадьбе Сесили с Норландом ничто больше не мешало. Однако Норланда в Лондоне не оказалось, он давно уехал из города по делам и, вероятно, ничего не знал о неожиданных переменах, имевших непосредственное влияние на его будущую жизнь: то ему можно было жениться на Сесили, то нельзя, то опять можно. Монфор написал ему сперва о том, что Рэнд наложил вето, а потом отменил его, но от Норланда не приходило никаких известий. Может быть, он не получил ни того и ни другого письма и пребывал в блаженном неведении. Так было бы лучше всего.