Боже, он еще смеет смеяться над ней!
Этот бал, вне всякого сомнения, стал для Сесили самым длинным и тяжелым в ее жизни. Сердце так колотилось в груди, как будто хотело выпрыгнуть, а горло так перехватило, что она не могла вымолвить ни слова.
Почему раньше она никогда не обращала внимания на то, каким чувственным, каким интимным танцем является вальс? Там, в саду, наедине с ним в беседке она чувствовала себя в опасности. Но, как оказалось, она была не в меньшей опасности здесь, посередине освещенной множеством свечей залы, на виду у множества гостей.
Сильные ловкие руки Ашборна бережно обхватили ее, она положила правую руку ему на плечо, и они закружили в вальсе.
Он держал ее в руках, словно перышко, что одновременно и пугало, и восхищало Сесили. Хотя она думала больше о другом: о том, чтобы, кружась и вращаясь, быть от него как можно дальше или, вернее, не сужать круг из сплетенных рук, который разделял – или соединял, смотря как считать, – их танцующие фигуры. Поймав себя на этой мысли, Сесили смутилась, ей стало стыдно за свою робость, или точнее трусость. Решительно вздернув подбородок, она посмотрела ему прямо в лицо и опять растерялась. Она тут же вспомнила о поцелуе.
Ее охватило желание – это было глупо, смешно и досадно. Она попыталась подавить его, но чем больше старалась, тем сильнее оно давало о себе знать. Крайне не вовремя, и крайне неудобно!
Сесили пыталась успокоить себя тем, что это всего лишь физическая реакция организма, своего рода аппетит, сродни голоду или жажде. Разве Джейн не объясняла ей когда-то, что мужчины могут испытывать желание, не испытывая при этом любви?
Точно так же это, должно быть, относится и к женщинам. Разве могла она любить Ашборна, особенно сейчас, когда он смотрел на нее в присущей ему несносной манере, так, как будто знал, что творится внутри ее?
– Перестаньте глядеть на меня такими глазами, – прошептал он, мило улыбаясь, словно говорил комплимент. – О нас пойдут сплетни.
Сесили едва не оступилась:
– Какими глазами? Что за сплетни?
– Вы смотрите на меня так, как будто думаете, поцеловать меня или убить. Дорогая леди Сесили, вам пора смириться с мыслью, что вы никогда не выйдете замуж за Норланда.
Нацепив на лицо светскую улыбку, Сесили, как можно непринужденнее, проговорила:
– Глубоко заблуждаясь, вы начинаете говорить дерзости. Это не только невыносимо, но и неприлично.
– К сожалению, это не настолько неприлично, насколько бы мне того хотелось. Но ведь я обещал вам вести себя хорошо на людях, разве не так?
– Вам повезло, что нас окружает толпа гостей, в противном случае я стукнула бы вас по носу, – с очаровательной улыбкой произнесла Сесили.