У Джеймса от удивления отвисла челюсть. Он мог представить что угодно, но только не отца, рыбачившего с детьми.
– Уильяма тоже позвать? – услышал он материнский вопрос, вернувший его к действительности.
– Нет, – после некоторых колебаний ответил Джеймс. – Пока нет. – Он знал, что должен извиниться перед братом, но вначале следовало решить вопрос с отцом.
Руки матери нервно вспорхнули и опустились.
– Как хорошо, что ты здесь. – Она улыбалась ему, и щеки ее порозовели от волнения. – Отец будет очень рад.
И вновь мимо них пронесся маленький «генерал». Теперь уже Джеймс смог разглядеть в нем мальчика лет пяти или шести, зеленоглазого, с тем же цветом волос, что и у него. Еще один Маккензи. Того, кто целился в «генерала» с лестницы, разглядеть было труднее, но Джеймс не сомневался: со временем и при хорошем питании военный мундир ему отлично подойдет. Он до сих пор не верил своим глазам – и ушам тоже. Ему казалось невозможным, чтобы в этом доме, который помнился ему зловеще тихим, как преддверие ада, звучали детские голоса. Между тем мальчик с ружьем стремительно съехал по перилам и шлепнулся у самых ног Джеймса.
– Ты можешь подождать отца в его кабинете, если хочешь. – Графиня склонилась над мальчиком, который катался по полу и стонал, изображая смертельно раненного. Убедившись, что это не более чем игра, она выпрямилась и жестом пригласила сына следовать за ней. – И я попробую отыскать старый сюртук Уильяма, чтобы ты мог надеть его вместо этого, рваного и окровавленного.
– Мне не нужен сюртук, – пробурчал Джеймс. И он действительно не хотел ничего из этого дома, ничего от своих родственников. Впрочем, с матерью-то он не ссорился, и потому, сделав над собой усилие, с улыбкой добавил: – Со мной все хорошо, мама. Правда хорошо.
Он уже собирался пройти в отцовский кабинет, затем, опомнившись, остановился. Джорджетт все это время молча стояла у него за спиной. И тут графиня наконец увидела ее. Она взирала на гостью с удивлением, однако молчала, вероятно дожидаясь, когда ее сын вспомнит о хороших манерах – тех, которые она когда-то безуспешно пыталась ему привить.
Джеймс вздохнул. Он забыл представить свою… Так кем же она ему приходилась? Джорджетт ведь не была его женой в общепринятом смысле. Так что, кто она такая, в двух словах не объяснить. И Джеймс предпочел повременить с объяснениями.
– Мама, разреши представить тебе леди Джорджетт Торолд. Она из Лондона, а сейчас остановилась в Мореге. – Джеймс посмотрел на женщину, подтолкнувшую его к приезду сюда, на женщину, даже в этот момент будоражившую его кровь. – Леди Торолд, это моя мать леди Килмарти.