— Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.
— А как же еда? — растерялась девушка. С самого рассвета она колдовала над сложенными в кучку продуктами, увы, весьма скромными, пытаясь сотворить что-то похожее на праздничный ужин.
— Все равно будем есть то же, что и обычно. Не в пище дело, в настроении. Как раз за настроением я тебя и веду.
Борис мастерил из кусков коры и шишек простенькие игрушки. Бадархан развешивал их на маленькой симпатичной елочке, что росла перед самым входом в жилище Доржиева. Лена и Данзан тихо вышли на полянку и незаметно растворились в лесной чаще.
Путь оказался не долгим. Минут через десять Данзан остановился на берегу узкой речки. На другом берегу среди зарослей можно было различить развалины многоэтажных домов, купол православной церкви и еще какое-то странное сооружение со шпилем на крыше. Раньше Данзан ни разу не водил сюда ни Лену, ни ее друзей.
"Скучное, унылое место. Что тут интересного?!" — терялась в догадках Рысева, поворачиваясь из стороны в сторону.
Но Данзан явно думал иначе. Лицо его приобрело особенно торжественный, одухотворенный вид — так он выглядел, например, цитируя своих учителей, Буддадаса и Дандарона.
— Смотри, — обратился мудрец к девушке. — Перед тобой главная моя святыня.
— Дацан! — догадалась Лена. Она сразу отметила про себя, что где-то уже слышала рассказы о массивном здании, украшенном шпилем.
— Дацан-Дацан, — прошептал мудрец, несколько раз наклонив голову. — Дацан Гунзэчойнэй>[52]. Единственный буддийский храм в Петербурге…
Они замолчали. Лена с интересом разглядывала мощное сооружение, похожее на крепостную башню, окруженное со всех сторон густым лесом. Данзан Доржиев опустился на колени и низко поклонился храму. Потом он снова встал и произнес благоговейным шепотом:
— Когда я тут стою, мне иногда кажется, что со мной разговаривает Дандарон. Я знаю все его высказывания наизусть, это правда. Часто сам себе их читаю. Но тут… Тут мне кажется, что Учитель сам со мной общается.
— Я тоже слышала какой-то голос, как будто не мой, — сказала Лена Данзану, когда они шли обратно к избушке. — До сих пор гадаю, что это было за наваждение. И еще такая история… Смешно, право. Мой друг, серьезный сталкер, такой сказки сочинять не станет. Он утверждает, что с ним общался Чижик-Пыжик и что эта птичка-памятник, представляете, приказала ему защитить незнакомцев! А меня вот этот голос на Крестовский послал. Как это можно объяснить? Вы как считаете?
Данзан молчал очень долго. Хмурил морщинистый лоб, жевал обветренными губами. И лишь когда наряженная елка показалась среди деревьев, отшельник остановился и произнес: