Следующий случай случился через два дня на поминках старшего помощника главного по уборке мусора в секторе В7.
Надо отметить, что жители дна потребляли в пищу то же самое, что и жители самого верха — натуральные напитки и продукты, а жители средины — сублимированные продукты. Здесь на дне никто не лизал водку из тюбиков, а пил ее из современной пластмассы, по качествам ничем не отличающейся от богемского хрусталя. Самые низы жили как зажиточные французские и итальянские дворяне времен «барокко» семнадцатого и восемнадцатого веков. Вычурные столики и изогнутые кресла с позолотой методом анодирования, дорогие сорта как бы дерева из пластмассы, сигары из табачного заменителя с ароматизаторами на любой вкус. И главное — свежие овощи и ягоды, выращенные гидропонным способом при свете ламп.
Третий тост на поминках — за женскую половину покойного, а потом слов было предоставлено:
— Уважаемый товарищ Поэт, скажите что-нибудь, чтобы душа развернулась, а потом свернулась. Уж больно покойный любил ваши стихи.
Я встал, откашлял, поднял рюмку с водкой и продекламировал:
Не боюсь я шагнуть в пустоту,
Где не будет свободы, пространства,
Мне поставят на ноги плиту,
Черный мрамор под стиль Ренессанса.
И портрет на артиста похожий,
И стихов непрочитанных том,
Наклонитесь, прохожий, я вам съезжу по роже
Хулиганским и хлестким стихом.
Нет, не бойтесь, такого не будет,
Воспитанье мое — прошлый век,
Не лежал пьяной мордой в изысканном блюде,
Хотя мог, как любой человек.
Пусть мне камень как столик поставят,
Чтоб закуска была и вино,
И в сторонке серебряный шкалик,
Что с читателем пью заодно.
Наливайте, ребята, полнее
За любовь и достойных вас баб,
Возвращайтесь вы к ним поскорее,
Хорошо, что о вас не скорбят.
Бурные аплодисменты были оценкой этих стихов.
Выпив, я сказал:
— А еще я обещаю открыть школу начинающих писателей и первым записываю в него сына провожаемого нами товарища. Нужно, чтобы люди с нашего уровня были основой интеллектуального потенциала всей нашей пирамиды. Нам нужны Достоевские и Толстые, чтобы молодые люди, убившие старуху-процентщицу, были не только преступниками, а выразителями духа МНР.
Еще шквал одобрительных аплодисментов и после этого поминки превратились в неуправляемую пьянку с песнями и плясками по случаю, к похоронам не имеющим отношения.
— Ну, ты и дал, — сказал Кондрат Петрович, — ты хоть представляешь, что ты сделал. Наша община задохнется от обилия того, что в новом мире называют не литературой, а просто чтивом. У каждого из здесь собравшихся довольно богатое криминальное прошлое и все, что будет написано, это будет уголовная чернуха, от чтения которой у людей будет пропадать аппетит и вообще настроение устремится к нулевой отметке в безверии на что-то лучшее, если у тебя в кармане нет нагана и накачанных бицепсов с умением сбивать с ног какое-нибудь чудовищное животное.